И Ангелы Молчали
Шрифт:
май грозит выпускными экзаменами, до следующего прихода Санта-Клауса остаются еще долгие месяцы. И если в июле мы
заболеем или в октябре почувствуем себя одинокими, мы не сможем найти у него утешения. Он приходит только раз в
году.
А когда Сайта приходит, то, несмотря на обилие приносимых им подарков, он почти ничего не уносит с собой. Он не
уносит ни страх смерти, ни бремя ошибок прошлого, ни наши тревоги и недовольство. Он — добрый, проворный и милый, но вы не найдете у него избавления от страданий и боли.
Поймите
рассказа. Я не собираюсь обижать веселого старика. Я просто говорю о тех вопросах, которых мы, люди, побаиваемся
касаться, сочиняя легенды.
«Но, возможно, это еще не все, — скажете вы. — Возможно, веков через шесть появится и такой герой, который
сможет освободить нас от всех этих страхов!»
Нет, такого героя нам не выдумать. Мы уже создали себе множество героев — от короля Артура до президента
Кеннеди; от Линкольна до Линдберга; от Сократа до Санта-Клауса, мы даже придумали Супермена. Мы наделили своего
героя всем, о чем только осмелились мечтать, всей сверхъестественной силой, которую только могли себе вообразить. И
вот на одно блистательное мгновение у нас есть герой, который нам нужен, король, освободивший Камелот. Но затем
истина постепенно начинает просачиваться наружу, факты выходят на поверхность, и вот уже в доспехах виднеются
изъяны. Тогда мы осознаем, что герои — какими бы доблестными они ни были, какие бы чудеса храбрости они ни
проявляли — продолжают оставаться одними из нас, членами разлагающегося человеческого общества.
Кроме одного. Был Тот, Кто говорил о Себе, что пришел из другого мира. Был Тот, Кто, несмотря на человеческую
природу, заявлял о Своем божественном происхождении. Был Тот, Кто, имея облик обычного еврея, являлся образом
Самого Творца.
Те, кто видел Его — видел своими глазами, — знали, что в Нем было что-то особенное. Его прикосновение делало
слепых зрячими. Слова, произнесенного Им, было достаточно, чтобы хромые начали ходить. Соприкоснувшись с Ним, люди, чье существование было пустым и бесцельным, обретали смысл жизни.
Он накормил тысячи одной корзинкой еды. Он усмирил шторм, просто повелев ему успокоиться. Он воскрешал
мертвых, всего лишь обратившись к ним. Он изменял жизни людей, стоило им только попросить Его об этом. Одной Своей
жизнью, прожитой в одной стране, Он, рожденный в каком-то
истории.
В последнюю неделю Его жизни все вопросы о том, Кто Он такой, были сведены к одному. Говоря о Себе, Он спросил
учеников: «Что вы думаете о Христе? чей Он Сын?»1.
Глубокий вопрос. Точная формулировка. На «что» отвечает «кто». То, чтовы думаете о Христе, неразрывно связано с
тем, чьимСыном Он является. Обратите внимание, Он не спрашивает: «Что вы думаете о Христе и Его учении?» или: «Что вы
думаете о Христе и Его отношении к социальным проблемам?» или: «Что вы думаете о Христе и Его лидерских
способностях?».
После трех лет служения, сотен километров дорог, тысяч совершенных чудес и бесконечного числа проповедей Иисус
спрашивает учеников: «Кто?» Христос призывает людей задуматься не над тем, что Он совершил, но над тем, кто Он такой.
Вот он, главный вопрос о Христе: «Чей Он сын?»
Кто Он — Сын Божий или просто собирательный образ из наших лучших мечтаний? Творец Вселенной или продукт
нашего воображения?
Задав тот же вопрос о Санта-Клаусе, мы можем ответить, что он — воплощение наших желаний, образ, созданный
нами в мечтах.
Совсем иначе дело обстоит с Иисусом. Никто и никогда не смог бы выдумать столь необыкновенную личность. Сама
мысль о том, что Бог изберет девственницу, чтобы быть выношенным и рожденным ею... Упоминание о том, что Он
облечется в человеческую плоть—волосы, пальцы, два глаза... Предположение, что Царь вселенной будет чихать, у Него
будет отрыжка и Его будут кусать комары... Слишком непостижимо. Слишком вызывающе. Мы сами никогда не создали бы
себе такого Спасителя. Мы не настолько дерзновенны.
Когда мы создаем себе избавителя, то помещаем его на безопасном расстоянии от себя, в далеком замке. Мы лишь
изредка позволяем ему приблизиться к нам. Он может лишь быстро, как вихрь, промчаться в своих санях — чтобы мы не
успели подойти к нему слишком близко. Мы ни за что не предложим ему поселиться среди скверных, дурных людей. В
самых смелых мечтах мы не могли бы породить царя, который стал бы одним из нас.
А Бог сделал это. Он сделал то, о чем мы не осмеливались даже мечтать. Он сделал то, чего мы не могли себе даже
вообразить. Он стал человеком, чтобы мы могли довериться Ему. Он принес Себя в жертву, чтобы мы смогли узнать Его. И
Он победил смерть, чтобы мы могли следовать за Ним.
Это противоречит здравому смыслу. Это — божественное безумие, святая невероятность. Лишь Бог, находящийся вне
созданных нами ограничений и здравого смысла, мог создать столь абсурдный план. Однако именно невозможность всего
этого делает этот план возможным. Невероятность всей этой истории — самое сильное свидетельство в пользу ее