И аз воздам
Шрифт:
Хихикнув про себя, я уже намеревалась допить кружку и уползти спать, предоставив командиру разбираться самому в том, что до сих пор является самой непостижимой вершиной для любого представителя человечества, но он вдруг посерьезнел и сменил тон, даже не пытаясь спрятать свой интерес.
— Подожди. Рия, я очень хочу понять, то, что ты сейчас сказала…получается, что ты…вы…говорите одно, а на самом деле это все ложь?
— Запросто! Говорим одно, думаем другое, а делаем третье…сколько угодно могу привести таких примеров. Например, я говорю тебе, что я тебя ненавижу, хотя на самом деле такого нет и в помине, но ты меня обидел какой-то ерундой…или не ерундой, но обидел сильно и я не могу просто так простить эту обиду. Ты веришь услышанному и уходишь, уверенный
— Не надо, — неожиданно Герлет приблизился мягким движением и, встав на одно колено, поцеловал мне кончики пальцев на правой руке. Перевернул ладонь и провел по заживающему шраму легким касанием, а потом заботливо вернул руку на прежнее место. — Спасибо…за то, что я сейчас услышал, я готов простить тебе что угодно. Спи, завтра в полдень нам надо выйти отсюда. Я пройдусь вокруг.
Странный разговор закончился не менее странно и я еще гадала о причинах такого окончания, пытаясь рассмотреть происходящее со стороны. Никаких умозаключений не складывалось — я вела болтовню в шутку, просто потому что мы оказались рядом и надо было чем-то заполнить ночную тишину, а подобный настрой не располагает к серьезным выводам. К тому же я не чувствовала со стороны Герлета того интереса к себе, с которого начинаются определенные отношения. Точнее, интерес у него был, но совершенно другого рода…дружеский, что ли? Как будто наш короткий разговор всколыхнул что-то личное, упрятанное глубоко внутри и вылезшее наружу только сейчас. Понятно, что о таком не спросишь, да и не каждый мужик захочет делиться подобным…они же все в себе носят, считая любое проявление чувств постыдной слабостью! Правда, очень смущала эта его поза, когда он поцеловал мне руку…на лицо упал отблеск костра и я пыталась поймать за хвост ускользающую мысль — было же что-то подобное, точно также стоял передо мной один, даже в элегантном жесте у них было что-то общее…или я сошла с ума и выдаю фантазии за реальность? Не придя ни к какому выводу, я отобрала край одеяла у Лориса, пристроилась к нему спиной и провалилась в сон, оставив все догадки на потом.
С утра не было даже и намека на то, что ночью состоялся такой доверительный разговор…а то, что он был именно в таком ключе, я уже ни минуты не сомневалась. Но все осталось там, где пыхал костер и в ночной тишине один услышал нечто важное для себя, а день вернул насущные заботы, среди которых не было места для внутренних переживаний. Командирский тон быстро расставил все по местам — меня, Лориса, сборы в обратный путь и очень скоро я уже лежала с задранной рубашкой, а две пары глаз внимательно рассматривали спину на предмет продуктов жизнедеятельности местной природы.
— Ну что скажете, жить буду?
— Будешь, — кожу потянули, поковыряли-почесали, глубокомысленно похмыкали над головой и в довершение всего дали шлепка по заду, что, видимо, означало особое расположение. — Обошлось без горячки, живи! Твое счастье, что царапины неглубокие были, а то беды не миновать.
— Если зачешется где, то сразу говори, — Лорис бросил горсть листьев в кружку с кипятком и протянул ее мне, — мало ли что бывает, так уж лучше сразу еще раз почистить, пока они глубоко не уйдут.
При этих словах спина зачесалась так, что я всерьез обеспокоилась за свое здоровье и сосредоточенно пыталась понять, чем отличается чесотка нынешняя от той, когда еще ничего не было сделано. Этак я скоро при каждом позыве запустить руку в голову или за спину буду бегать к окружающим на предмет проверки! Мужики посмеялись над глупыми страхами, но все же объяснили, что эта погань забирается исключительно в свежие и не очень раны, откуда может идти кровь,
За всеми разговорами наступил полдень, Верна жарила все окружающее с удвоенной яростью и было принято мудрое решение выдвинуться ближе к вечеру, когда спадет жара, пройти до какого-то там известного места, заночевать, а с рассветом совершить решающий марш-бросок с тем, чтобы к вечеру уже быть в Скаггарде. На вопрос, как мы будем переться целый день по жаре, бросили через плечо, что в тот момент мы будем в теневой стороне и зной нам не страшен, а сейчас лучше всего подремать в тени, чтобы потом идти до самой темноты, не останавливаясь и не жалуясь…но с подобными образчиками мужского обращения я уже была знакома и обижаться на подобное не стала. Все равно они самые умные…пусть так и считают дальше!
Перед тем, как повалиться спать, все-таки решила расспросить, как дошли все до Скаггарда и в ответ получила нечленораздельное чертыханье с упоминаниями всех возможных неприятностей на кое-какие головы. Как я и думала, больше всех по дороге окружающих достала Перта…
— Ну что за баба, — раздраженно вспоминал происшедшее Герлет, — можно подумать, ей одной было плохо! Что уж там с ней такое приключилось по дороге, непонятно, но душу она всю вымотала не только мне, но и остальным, а больше всего — Вирату. Нет, чтоб молчком идти, уж коли тащат тебя чуть ли не на руках, так нет, брюзжит и брюзжит, не заткнуть ее ничем! И то у нее болит, и это свербит, там она оступилась, тут задохнулась, а уж когда вдоль болота пошли, то у меня просто руки чесались утопить ее там. И кто ты думаешь, больше всех защищал ее? — неожиданно командир засмеялся и ему вторил Лорис, наверняка не первый раз выслушивающий всю эту историю. — Можешь себе представить, Вират! Мало того, что иной раз тащил ее на руках, да еще и меня одергивал, что негоже так на женщину в тягости наезжать…а эта хоть бы немного сбавила свои причитания. Мирам с Фадирой девочку держали по очереди и то столько не ныли, сколько эта…как будто она первая в мире рожать собралась!
— Девочку-то успели довезти?
— Успели, — голос командира стал мягче, — Бальор и Бергерс постарались, поддержали ей силы, а утром уже отправили ее с матерью в Алтек, в храм Айди. Сказали, раз до утра дожила, будет здоровая. Застудилась она сильно, а в ее айле на такое мало кто смотрит, травой напоили и все. Ничего, поправится, жрецы в храме умеют лечить и такие недуги. Наши маги больше по открытым ранам да переломам мастера…ну еще по здешним обитателям. Так что готовься, будут тебя вдвоем осматривать!
— Это еще зачем? Вы же с Лорисом все вычистили… — при мысли о том, что где-то внутри мог запрятаться мерзкий паразит стало откровенно нехорошо и я внимательно прислушалась к собственным ощущениям. Вроде бы ничего не чесалось и не свербило…но кто его знает, что там на спине делается?
— Почистили, как могли, — проворчал Герлет, — но это ж в походных условиях делалось, а в Скаггарде не помешает проверить, все ли в порядке, вдруг еще куда залезли?
Плюнув на солдафонские шутки, я завернулась в одеяло и провалилась в сон.
К воротам крепости мы подошли, как и было предсказано, только через день, ближе к полудню, когда жара уже ощутимо начинала придавливать все живое. Последнюю ночь провели у крошечного озерца, даже скорее его можно было назвать лужей, судя по размерам, но это не помешало мне залезть в воду и лежать в ней, млея от возможности насладиться живительной влагой сполна. Благодаря этой природной ванне я хорошенько взбодрилась и последний переход прошел бодро и весело по сравнению со всеми предыдущими. Мы ввалились в ворота и во дворе были встречены оглушительным свистом.