И аз воздам

Чернова Ирина Владимировна

— Есть с чем сравнить? Понимаешь теперь, что такое быть магом? Тогда, на озере, я сдержал тебя, не давая выплескиваться во все стороны, а здесь не было никого рядом, кто остановил бы его. Плюс ко всему замкнутое пространство…Флойд или не успел или не захотел этого сделать и нам остается одно — оставить все, как есть. Объяснять произошедшее труднее, чем примириться с ним и…примирить с ним окружающих.

— Окружающие меня не интересуют, только твои родители и, как не странно, семейство Райшеров. Почему-то мне жаль их разочаровывать, несмотря ни на что.

— Я и не буду делать этого. Со временем сгладятся острые углы, а если мы приживемся в Бернире, то и напряженность вопроса отпадет сама собой. Моя же настоящая

семья…пока я не могу ответить на этот вопрос. Был бы жив дед, я не сомневался бы ни секунды, что мне делать, а сейчас…могу совершенно точно сказать, что первое, что я услышу, будет обвинение в смерти Флойда, в ее смерти…нет, не могу. Может быть, когда-нибудь потом…и так слишком многие связи я должен буду восстанавливать заново. Не смотри на меня так, как только смогу, я съезжу в дом родителей и поговорю с ними. Многое будет зависеть от них…к тому же я не могу простить отцу, что он отправил тебя в Скаггард. И тебе тоже!

— Мне-то за что?

— За то, что молчала об этом!

— Ты тоже много о чем молчал и до Скаггарда и после, — отбила я подачу. — Мог бы и сразу пояснить, что происходит!

— А зачем надо было посвящать тебя в наши родовые распри? — на лице проступило уже знакомое мне выражение холодной замкнутости, подержалось и пропало. — Я не счел нужным передавать тебе их, и без того было достаточно проблем. Может, я был где-то неправ, но я пытался разрешить их своими силами, не навешивая на тебя ненужного беспокойства. Со своим родом я должен был разговаривать сам, с окружающими в протекторате тоже сам…с Райшерами…опять сам.

— Я не собиралась заниматься решением тех вопросов, которые знакомы тебе лучше, чем мне, — очень хотелось обидеться на высказанное, — но достаточно было просто ввести меня в курс дела, рассказать в общих чертах, может быть, и с твоими родителями я бы попыталась найти общий язык? Не сразу, конечно, но вода камень точит. А то все «сам» да «сам», а я тогда на что гожусь, только на постель и хозяйство? Нет, я не отказываюсь готовить и убирать, если нам не будет хватать денег, я вполне серьезно могу делать работу по дому и сама, но сидеть в четырех стенах я твердо не намерена! Могу делать чертежи, могу помогать на стройке…да мало ли еще мест, куда я могу применить свои силы и знания? Только одного не будет совершенно точно — равнодушия к тому, что происходит у тебя. Это не любопытство, это нормальная жизнь и ни на что другое я не согласна!

Орвилл слушал меня молча и даже с каким-то подозрением, а на последней фразе снова попытался уйти в себя, напомнив о женском упрямстве.

— Согласна, — спорить и нагнетать конфликт не хотелось, — иногда я действительно бываю слишком…упертой. Но я постараюсь исправиться, если ты поможешь мне в этом.

— Я и помогал, — он не преминул ткнуть в больное место, — если бы ты слушала меня хотя бы тогда, в Грилене…

Память отмотала события назад, когда прошло всего два дня, как я покинула постоялый двор папаши Петера в Бренно.

Погода устоялась, дороги медленно подсыхали днем под лучами Верны и даже самые большие лужи можно было обойти по краю, не рискуя промочить ноги. Грязь, конечно, исправно налипала на сапоги и засыхала на штанах, но с неба не сыпал мелкий дождик и ветер не пронизывал до костей резкими порывами. Еще утром я часть пути проехала на попутной телеге, а теперь споро шагала по краю дороги, изредка оглядываясь назад. В этой части пути дорога шла прямая, как стрела, среди полей и только далеко впереди виднелся темный перелесок, а за ним должен быть небольшой городок Грилен, в котором должны сходиться две дороги. Расходились они в предыдущей деревне и обе вели в Грилен, даже по расстояниям не особо отличались друг от друга, разве что левая больше шла по лесу, а правая по полям. Это мне досконально изложили на постоялом дворе, где я ночевала и, подумав,

я отдала предпочтение правой. Лес он и есть лес, звери там…лихие люди, а на равнине видно лучше, кто передвигается, если что — успею спрятаться хоть в то же поле. Правда, на деле поля оказались уже убраны и в оставшиеся посадки прятаться могла бы только мышь, что и подгоняло меня почище кнута. Вдалеке по сторонам виднелись дома и даже ходили какие-то люди, на самой дороге попадались телеги и я старалась держаться на всякий случай под их прикрытием, если они не слишком быстро ехали.

От быстрой ходьбы мне стало жарко, ноги отмеряли метры не хуже заправского скорохода и почти до самого леса я дошла, держась впереди полупустой телеги, в которой восседал неприметный мужик. Бросил на меня любопытный взгляд, раскрыл рот, подумал…и снова закачался, пощелкивая вожжами. Темная лошадка даже и не подумала спешить, зато скрип телеги очень скоро начал действовать мне на нервы и я прибавила шагу. Казалось, кроме этого скрипа в мире не осталось ничего!

Дорога пошла немного вниз, справа виднелась зеленая опушка леса, а сама дорога начинала вилять между деревьями, как я услышала быстрый перестук копыт за спиной. Скорее всего, я бы услышала их еще раньше, но проклятая телега заглушала все звуки и я прошляпила момент. Оглянулась, отойдя к обочине и от страха прошиб пот — оба седока были в темно-синих мундирах охранного полка! Думать было некогда, оба понеслись вниз по дороге а я, не дожидаясь встречи, через опушку ломанулась в лес, уповая на то, что лошадей не направят следом из боязни переломать им ноги.

Хилые кусты не столько скрывали, сколько просто мешали передвижению, но задачу свою выполнили исправно и очень быстро шум за спиной прекратился и я сбавила темп, пытаясь отдышаться. Хорошо, что не посреди полей догнали, вот там ничего бы не спасло!

Постояв и послушав окружающую природу, я наметила примерный путь в прежнем направлении и двинулась вдоль дороги, прислушиваясь ко всему вокруг. Вроде бы все было спокойно и я уже бодро потопала вперед, оставляя дорогу слева, как справа, из лесного сумрака, донесся хруст веток и низкий глухой рык. Я замерла, пытаясь определить степень новой опасности, а оттуда опять захрустели и рык послышался ближе. Думать было уже некогда, я повернулась в сторону дороги и понеслась туда, подгоняемая звуками сзади. Рыкнули еще раз и мне показалось, что неизвестный зверь дышит уже в спину, я поднажала, вылетела на дорогу и…очутилась на спине лошади да так быстро, что даже не успела понять, как это произошло. Из леса донеслось очередное рычанье, а мужчина за спиной крикнул:

— Дейвис, все в порядке, я уже поймал ее! Госпожа Райшер, честь имею представиться, Колен Маккерри, охранный полк Ронсера. Мы с Дейвисом посланы майнором Золтаном, чтобы доставить вас к вашему мужу.

— Не поеду, — я начала отпихиваться и даже очень удачно двинула локтем в живот, но солдат прижал руки так, что спрыгнуть с лошади можно было лишь посредством собственного членовредительства. — Да чтоб вас всех…

От бессилия попыталась попинаться, но и тут постигла неудача — если мои попытки и были замечены, то реакции никакой не последовало, зато из леса вышел второй, довольный донельзя и свистом подозвал стоящую в отдалении лошадь.

— Отлично сработано, — похвалил его Маккерри из-за моей спины, — если б я не знал, что это ты рычишь, сам бы поверил!

— Ну и дурак, — весело отозвался Дейвис, — был бы настоящий зверь, лошади первыми его бы учуяли, а так стояли и все…ну что, госпожа Райшер, будем знакомы? Дейвис Кролет, к вашим услугам. Быстро же вы ходите, насилу вас догнали!

— Поехали в Грилен, — Маккерри двинулся по дороге, — до него уже недолго осталось. Наверняка Райшер уже доехал туда раньше нас! Отдохнем хоть сегодня нормально, а то с утра до ночи в уже два дня в седле трясемся.