И боги услышат
Шрифт:
Нилани едва не расхохоталась.
– Ты думал, что это орхидеи!? Но они же крупнее. И лепестки у них совсем другие, – она махнула рукой, обрывая поток собственных рассуждений. – Вас разве не учили различать растения?
Ихи дёрнул себя за ухо.
– Нас учили, что на поверхности опасно. И детям там делать нечего.
Девушка опешила. Неужели боцман может не пускать юнг в поле? Эта мысль удивляла даже сильнее, чем новость о том, что метроники живут под землёй. Получится ли договориться с такими странными существами? А ведь договариваться придётся, это был важный пункт её плана.
– Так чего? – мальчишка дёрнул её за рукав. –
Нилани торжественно взмахнула рукой в шутливой пародии на клятву.
– Я сохраню твою тайну. Если ты отведёшь меня к тому, кто может принять моё приветствие, – она подмигнула. – Традиции обязывают представиться, а я не хочу их нарушать.
Юнга просиял:
– Конечно! – он потянул девушку к лестнице, уходившей в смрадный провал. Но Нилани инстинктивно попятилась.
– Погоди, – она глубоко вздохнула. – Это вход?
Ихи посмотрел на неё как на сумасшедшую:
– Ага.
– Почему он так… пахнет?
– Чего? А. Там же грибная ферма. У вас таких нет?
Нилани лишь покачала головой.
– А что вы тогда делаете с дерь… – мальчишка осёкся и снова дёрнул себя за ухо, подыскивая слово поприличнее. Девушку это позабавило. «Вот что значит быть взрослой, – подумала она. – Мальчишки перестают при тебе ругаться».
– Что мы делаем с нечистотами? – подсказала Нилани. – Выливаем на пашни.
– Не-чис-тотами, – повторил Ихи, пробуя новое слово, и переспросил: – А что такое пашни?
Нилани вдохнула и, взглянув на лестницу, обречённо уточнила:
– Так ты говоришь, что нам туда.
– Если хотим быстрее попасть к капитану.
«Уж лучше бы ты оказался мороком», – подумала девушка и, прижав рукав к носу, велела:
– Веди.
Пока они спускались по ступенькам, в голове Нилани проносились панические мысли:
«Я уже никогда не буду чистой. По крайней мере, пока не отскребу кожу до крови и не сбрею волосы, брови и ресницы. Хорошенькая картина получится на празднике итогов».
Тоннель напоминал внутренности исполинской змеи, чуть чуть забиравшей вправо. «Может, он так и появился, – подумала Нилани. – Ползла себе гадина, но окаменела. А люди теперь пользуются». Мысль девушке понравилась. Так и надо было поступать с древностями – рационально. Вот только в кишках змей не встречается глаз. Ну, или Нилани никогда его не находила. Здесь же… Едва они спустились в мягкий полумрак, как на неё уставились слепые бельма. Десятки. Нет, сотни. На мгновение Нилани парализовал ужас. Но она тут же одёрнула себя: «Это же грибница». И действительно, из зловонного бурого компоста, которым были обмазаны округлые стены грота, торчали аккуратные белые шляпки. Девушка подумала, что никогда больше не будет есть соленья метроников. Ну… может быть, и будет, но только хорошенько прожарив перед употреблением!
А Ихи уже бежал впереди, указывая сразу во все стороны:
– Раньше поверху текла речка, но потом её осушили, ага. И сделали дыры, чтобы свет пустить. Для людей. Грибам не надо. Им темнота нравится. И запах.
– В грибах ты, похоже, разбираешься лучше, чем в фиалках, – поддразнила девушка.
Ихи смущённо замолчал. А Нилани задумалась. Раньше ей и в голову не приходило, что деревни могут различаться. Их учили иначе. Это древние вели странную жизнь, полную мелких проблем, раздиравших их общество на кусочки. А у современных людей задача одна – выжить. И решать её принято сообща. «Неважно, откуда родом наши предки. Эти
Глава 2.02. Десять сорок пять
Юнги – азартный народ. Стоило одному заявить, что он плавает быстрее всех, как пятеро других уже сталкивали хвастуна в воду и прыгали следом. В каких только спорах не участвовал Тарис в своей прошлой жизни: и кто ловчее лазает, и кто назовёт больше знаков, и даже кто быстрее съест горсть песка. Последним он не особенно гордился. Но даже тогда рвота отдавала сладостью победы.
Однако самым сложным из всех, пожалуй, было пари о тишине. Разговор тогда зашёл о том, может ли человек жить без слов. Конечно, недоростки месяцами только и делают, что лопочут да орут. Но у них мозг ещё мягкий и постоянно течёт из носа. А вот сколько способен продержаться нормальный сухопутный моряк, было неясно. Один день? Два? Слово за слово, дошли до пяти полных суток и сами испугались. Один только Тарис принял вызов. И начался кошмар.
Другие юнги из кожи вон лезли, пытаясь его разговорить. Боцман оттаскал за уши из за отказа отвечать на вопросы. Матери с перепугу послали за Ханорой. И только Нилани помогала. Она переводила взрослым его жесты и мычание. Но она же готовила отвар из рыбьих языков, который прописала знахарка. Тарис не совсем понимал, как к этому относиться. Однако Нилани улыбалась. И ему этого хватало. Юноша терпел пять дней. И только когда вышел срок – на закате, аккурат во время ужина, – он раскрыл рот, прокашлялся и потребовал свою награду. Юнги сложили перед ним все сладкие лепёшки. Тарис уже собирался слопать их все, но, увидев кислые лица друзей, объявил, что сегодня угощает. Главное, победа осталось за ним.
Итак, пять дней тишины. Это был рекорд. И вот теперь юноша был близок к тому, чтобы его побить. Поначалу это не казалось таким уж страшным. Тарис знал, что люди где то рядом. Над верхушками деревьев то и дело поднимались столбы дыма. Так жирно и стройно может гореть лишь приручённый огонь, а значит, неподалёку были лагеря или времянки. Тарис в любой момент мог бы сделать небольшой крюк и оказаться в гостеприимной компании. Но юноша не желал терять время. Хотя и пожалел об этом, когда последние следы цивилизации остались позади и одиночество взяло за сердце по настоящему. Тарис знал, что может прожить в молчании. Но куда сложнее оказалось обходиться без людей.
Тоска сводила с ума. В голосе ветра юноше чудились слова. В сплетении корней проступали очертания фигур. Из складок коры смотрели знакомые лица. Вот Ваймари. Он кривится, пока знахарка – единственная кому позволено менять судьбы – вписывает в его жизнь звание капитана. Знак сложный, но попросить о передышке – значит потерять лицо. Вот старик-боцман, рисующий на песке карту: серп обжитого мира, а вокруг рябь и волны – хаос уничтоженной вселенной. Вот Нук, с которым они вместе бегали к охотникам. Тарис ушёл раньше, чем услышал, что за судьбу тот попросил. И всё таки юноше не верилось, что его друг стал бы что то выдумывать. А значит, на дне итогов они обязательно поделятся историями о добыче.