И боги услышат
Шрифт:
Нилани яростно моргала – ослепительное сияние резало глаза и кружило голову. Камень силы на крыше воровал его у солнца и кормил стеклянный шарик, который Ханора могла зажечь, когда хотела. В доме была целая коробка таких – лёгких и хрупких, как пустые раковины.
«Но с остальными знахарка никогда их не делила», – вдруг поняла девушка, крепче сжимая заветный ключ. В голове у неё всё ещё звучала догадка, высказанная на празднике. Мудрые просто не хотят делиться силой. Неужели это правда?
– Ты меня обманула, –
Нилани отшатнулась, но на дороге вырос стеллаж. Удар. Что то жалобно клацнуло и покатилось по полкам. Настои! В каждый из них было вложено столько сил, каждый был нужен кому то на побережье. Девушка инстинктивно потянулась, чтобы подхватить падающие бутылки. Но стекло лишь обожгло ей пальцы и скользнуло вниз. Звон прозвучал как обвинение.
И тут Нилани осознала, что в руках её пусто. Черный ключ пропал. Девушка рухнула на колени.
– Я учила тебя, мерзавка! – кричала Ханора. – Тратила своё время. Рассказывала то, что стоило бы хранить в тайне. А ты? Искатель? Магия?! Это просто смешно. Да лучше бы в чистильщики подалась! Добра было бы больше.
Руки девушки шарили по полу в поисках ключа, но находили только острые стекляшки, врезавшиеся в ладони.
– Ты! – задыхалась Ханора уже совсем рядом. – Ты…
– …благодарна, – заверила Нилани.
Вот он. Гладкий квадратик. Девушке хотелось схватить его и спрятать. Но нет, теперь нельзя. Черный силуэт старухи угрожающе нависал сверху.
– Лгунья! – выплюнула Ханора.
Нилани повернулась на голос и уселась, скрестив ноги. Она буквально чувствовала черный ключ у левого бедра. Как же сложно было не смотреть на него.
– Разве ты видишь на мне позорные знаки? – поинтересовалась девушка. – Или я держу пальцы крестиком? Я действительно думала над тем, чтобы стать знахаркой. Некоторое время.
Ноздри Ханоры раздулись.
– Что же изменилось?
Девушка пожала плечами.
– Я нашла путь получше. Вы с капитаном тратите огромные силы, чтобы поддерживать на плаву дырявый плот. Я же хочу бросить его и двигаться дальше.
Знахарка моргнула. А затем расхохоталась.
Нилани подалась вперёд, сжимая кулаки. Боль молнией пронзила мозг, но одновременно прояснила мысли. Она не стёрла злобу, не притупила обиду. Но наконец задала им направление.
– Ох, уморила, дурочка, – ухала Ханора, утирая слёзы. – Ладно. Мы сейчас с тобой подумаем, как выбраться из этой ямы, которую…
Но Нилани её уже не слышала; едкие слова рвались наружу, обжигая гортань.
– Сколько нас было? – поинтересовалась она.
Старуха опешила.
– Что?
– Я помню двух учеников до меня. Тот курносый парень и девушка со шрамом.
– Какое они имеют отношение?..
– Итак, я и ещё двое, – девушка подняла правый кулак и оттопырила пальцы: большой, указательный и средний; одновременно её левая ладонь упёрлась в пол рядом с ключом. – Но сколько юнг приходили сюда приобщаться к мудрости и таскать корзинку? Десять? Двадцать?
Губы Ханоры сжались.
– Семеро.
– Семеро, –
– Не равняй себя с ними. То были люди. Достойные, умные. Кого то унёс голодный год, кто то выбрал другую дорогу. И только ты решила выкинуть жизнь в помойную яму.
Глаза Ханоры обжигали презрением. Но Нилани не отводила взгляда. Ногтями девушка старалась подцепить ключ.
– Семь юнг, – ласково проворковала она. – И ни одному не подошла знахарская судьба. И что же у нас было общего? А, наставница?
Азарт помогал притупить боль, но скользкие от крови пальцы едва слушались, и гладенький прямоугольник лишь елозил по полу. Но Ханора этого не видела. Лицо старухи застыло, в морщинах вокруг глаз залегли глубокие тени. Она шагнула к Нилани и наотмашь ударила её раскрытой ладонью. Девушка повалилась ничком, накрыв собой ключ. И её ногти наконец сомкнулись на добыче.
– Вон из моего дома! – бушевала старуха. – Тупая! Неблагодарная! Дрянь!
Она схватила с полки тяжёлый шар и бросила его в бывшую ученицу. Но девушка уже была на ногах и отступала к входу. Щека горела, зато драгоценный ключ к спасению перекочевал за пояс.
– Ты провалишься! – кричала Ханора. – И поделом!
Слова на мгновение пригвоздили Нилани к месту. Нельзя было так говорить! Ведь мир всё слышит! Но возражения только придали бы словам силы.
– Если я действительно провалюсь, – холодным голосом ответила девушка, – не бери нового ученика. Не порти судьбу восьмому.
Прежде чем старуха успела бросить в неё что-нибудь ещё, будь то бутыль поувесистее или очередное проклятие, – Нилани выскользнула из хижины и растворилась в ночи.
Спустившись со знахарского холма, Нилани в первую очередь остановилась у корней раздвоенной сосны, где ждали своего часа собранные в прошлой жизни пожитки: вещь-мешок, набитый припасами, смена удобной одежды и фляжка с водой. Подарок от мёртвой юнги. Мысль о том, что этой хитрости научила её Ханора, подняла в душе девушки бурю протеста. Однако она заставила себя вцепиться в лямку и закинуть мешок на плечо. Нечего воротить нос. На выбранной дороге ей понадобится любая помощь.
Затем Нилани нашла ручей и опустила ладони в бегущую воду. Ледяные колючки забрались под кожу. Это было почти приятно. Она умылась, отдавая потоку боль и обиду.
«Я знала, на что иду», – напомнила себе девушка, сжимая и разжимая изрезанные пальцы.
На склоне рядом росла выручай-трава. Нилани сорвала несколько широких листьев и, размяв их, протёрла кашицей ладони. Не лучшее решение. Но вряд ли стоит возвращаться к Ханоре за мазью из воска с топлёным маслом. Девушка встряхнула руки и, не в силах противиться соблазну, вынула ключ, спасённый из знахарской хижины. Отсвет лун сверкнул на угольной поверхности. Красный глаз смотрел с выжидающим любопытством. Даже его страшный двойной зрачок больше не пугал Нилани. Теперь она чувствовала с ним необъяснимое родство.