И боги услышат
Шрифт:
Нилани поражало, как мало сухопутные моряки знают друг о друге, даже если общаются каждый день. Особенно если общаются каждый день. Взять ту же Ханору. Она частенько беседовала с боцманом. Но вряд ли когда-нибудь показывала ему коллекцию ключей, которым нечего было открывать. Да если и показывала, то вряд ли заостряла внимание на одном из самых непримечательных – чёрном, с невидимой надписью и красным пятном причудливой формы. Сам же боцман был влюблён в легенды. Он мог часами описывать юнгам детали подвигов прошлого. Но никогда не стал бы докучать этим мудрой знахарке. Поэтому вряд ли Ханора слышала его версию истории о попытке освободить магию до Тау.
Казалось
Это случилось года за четыре до её дня решений, аккурат перед временем дани. В то утро Нилани шла через главную площадь с охапкой лыка, которое ей поручили отнести плетельщикам. Сперва работа, потом урок. Сегодня юнг должны были учить пользоваться древними цифрами, поэтому девочка торопилась. Но тут увидела гостей.
Шестеро мужчин суетились вокруг волокуши. Это были метроники. Их дом – деревня М – находился всего в одном дне пути от побережья. Эту деревню нашли последней. Они могли бы иметь второй рот на макушке или ещё одну ногу, растущую из сгиба локтя, и не показались бы нормальному человеку менее странными. Их кожа была чересчур светлой, в именах всегда имелись одна-две лишнее буквы. Они жевали смолу и наносили знаки красными чернилами вместо чёрных. Поговаривали, раньше они вообще судьбы не носили, но в это уж совсем не верилось. Но самым удивительным была любовь метроников к тряпкам.
Каждый второй мужчина носил рубашку, будто малый ребёнок, а женщины заворачивались в отрезы ткани. Понять такое было невозможно. Плащ из шкуры в холодный сезон – это ещё куда ни шло. Но прятать судьбу под одеждой? Да ещё и в такую жуткую жару, когда даже юнги скидывают одёжку, чтобы окунуться в море? Впрочем, никто и никогда не видел, чтобы метроники плавали – в их судьбах даже не было соответствующей метки. Зато у чужаков встречалась татуировки, каких не увидишь на побережье. Нилани старалась рассматривать их, запоминая для своей коллекции. Но на этот раз она увидела нечто такое, от чего выронила охапку лыка.
Глаз. Кровавый глаз. Двойник того, что стоял на черном ключе.
Обладатель заветного знака, молодой мужчина с глазами цвета начищенного железа, как раз помогал своим соплеменникам разгружать волокушу с бочками. Метроники стаскивали их в общий дом, к прочей дани. Нилани знала, что не должна мешать. Плетельщики ждали лыка. Боцман скоро должен начать урок. Он обещал рассказать про цифры, которыми пользовались древние. Займёт это всего пару часов. Вот только метроники управятся ещё быстрее. А что потом? Если они и останутся на делёжку железа, то заночуют в одном из гостевых домов. Вот только юнгу туда не пустят! А даже если и получится прокрасться, то как Нилани найти одного незнакомого человека среди сотни гостей? Нет, это был её единственный шанс.
«Но как подойти? – подумала девочка, стискивая колючее лыко. – Как спросить, чтобы не прогнали?».
Оставив свою ношу в тени пальмы, Нилани подошла к волокуше. Бочки стояли рядами, как камни на волнорезе. Набухшее дерево пахло
– Смотрите, какая бойкая личинка.
Метроники засмеялись. Смех у них был точно такой же, как и у мужчин с побережья: лай, в котором слышалось язвительное отрицание права юнги действовать или думать. Нилани сжала зубы и потащила бочку к сараю, шаг за шагом, под гиканье чаек и едкие замечания. Её ноги поднимали пыль, пальцы немели. Она чувствовала себя растянутой для просушки медузой. Но вот на девочку упала благословенная тень общего дома. Дверная рама проглотила её, отсекая от насмешников. Ещё два шага. Ещё один для верности. Нилани ухнула бочку на пол и в изнеможении повалилась на неё, задыхаясь. Крышка под её весом съехала на бок, в нос ударила вонь.
Снаружи хохотали метроники:
– Больше помогать не желает? Ненадолго хватило.
Девочка их не слышала. Она с ужасом смотрела внутрь бочки. Ту заполняла комковатая слизь, а в ней, между остроконечными травами и круглыми шляпками грибов, плавали улитки размером с кулак. К горлу Нилани подступила горячая тошнота.
«Если меня вырвет в бочку, дрянь внутри это не испортит».
На плечо девочки опустилась рука.
– Ну, место у костра ты заработал.
Нилани скосила взгляд на подошедшего. И поняла, что победила. Она сглотнула горький ком в горле, загоняя тошноту поглубже, и улыбнулась человеку со знаком красного глаза.
– Идём, парень, – позвал тот.
Возражать она не стала. Иногда легче побыть мальчишкой. Так она и познакомилась с Айрахи. И первое, о чем девочка спросила своего нового друга, были татуировки.
– Это знак смотрящего в тоннели. Моё увлечение, – метроник постучал пальцем по знакам, запутавшимся в кольцах червей. – Под землёй скрыта целая цепь лазов. Если находишь там что-нибудь новое или любопытное, берёшь себе метку.
– Глаз тоже твоя находка? – допытывалась Нилани.
И он объяснил. Правда, не до конца – рассказ прервали разъярённые плетельщики, искавшие отлынивавшую от работы юнгу. Знания стоили наказания. Но когда девочке удалось улизнуть из под надзора, метроники уже вернулись назад, в свою деревню. Она ждала Айрахи на следующий год. Но тот не пришёл. Да и других метроников на общем сборе оказалось мало. Говорили, виной всему какая то сырая лихорадка. Что ж, и такое бывало. Нилани пыталась расспрашивать о своём новом друге и его знаке, но взрослые если и желали говорить с юнгой, то или о судьбе, которую ей надлежит выбрать, или о количестве детей, которое необходимо завести. Однако это было не важно. Главное Нилани уже узнала: место, помеченное красным глазом, существует. Как и ключ к его дверям.
Не раз и не два девушка порывалась рассказать о своём открытии боцману. Или Ханоре. Или самому капитану. Но каждый раз что то внутри останавливало её. Нет, с тем же успехом собиратель ящериц мог бы отдать свой лучший экземпляр стряпухе: в лучшем случае она её отпустит, в худшем – запечёт с апельсинами. Нет. Это была её тайна. Её возможность во всём разобраться. Её судьба.
С тех пор Нилани перестала интересоваться новыми татуировками. Она бросила все силы на то, чтобы по крупицам собирать правду о магии, просеивая слухи и сравнивая легенды. Пока, наконец, не пришло время действовать.