И дух наш молод
Шрифт:
– Оружие! Дайте оружие!
Оружия не хватало. На рассвете нас, человек двадцать активистов и членов "Военки", собрали у Подвойского. Заросший густой щетиной, шатающийся от бессонницы, он сообщил, что 29 августа, по распоряжению Керенского, откроют Арсенальские и Охтенские склады для выдачи оружия и боеприпасов. Ордера на получение будет выдавать в комнате № 15 в Смольном член Комитета народной борьбы с контрреволюцией Ф. Э. Дзержинский. Наша задача немедленно оповестить все заводы, проконтролировать, чтобы оружие попало в надежные руки. К утру я успел побывать на Химическом, "Розенкранце",
Дзержинский выдал ордера на оружие, боеприпасы. Узнав, что путиловцы имеют связь с войсками Ораниенбаума и Петергофа, дал им ответственное задание: изолировать ораниенбаумскую школу прапорщиков, которая, судя по донесениям, может выступить на стороне Корнилова. Для этого окружить школу надежными солдатами гарнизона.
Степан Корнеев выехал в район за грузовиками, а Иван Газа - в Ораниенбаум выполнять поручение Дзержинского. С ним был послан и Артузов. Задачу они выполнили успешно.
Оружие, боеприпасы рабочие брали без счета, не глядя на цифру, поставленную в наряде. Путиловцы привезли на завод военное обмундирование, патронташи, баклажки, подсумки, отрыли припрятанные в июле пулеметы.
Подвойский попросил нас передать путиловцам: "Главное теперь - делать пушки".
"Дать орудия" - такой приказ от заводского комитета получила пушечная мастерская. И в пушечной все пришло в движение. Пушечная заработала так, как никогда аа время своего существования.
Тяжелые лафеты и блестящие тела орудий вручную подавались к сборке; вручную выкатывали пушки для отправки на полигон. Без понуканий и приказов быстро, слаженно сновали чернорабочие, перебрасывая, куда нужно, детали, механизмы, собранные орудия, и выкатывали систему за системой, выстраивая их у выхода из мастерской.
Человеку со стороны могло показаться: все идет по-старому. Пушечники, как бывало всегда, стояли у своих станков. Огромные резцы ввинчивались в болванки, будущие стволы орудий. Привычная картина. Но опытный глаз сразу замечал нечто новое, небывалое в работе мастерской.
Вот знакомый слесарь с роскошными, под запорожца, усами - царь и бог в своем деле - переносит, укладывает крупную деталь пушки. Еще вчера он ни за какие коврижки не стал бы сам утруждаться, считая это ниже своего достоинства. Позвал бы чернорабочих или помощника, а теперь сам старался вовсю. Пот - ручьем, а счастлив, улыбается: рукам - настоящая работа, душе праздник.
Вокруг его станка ходит, как по кругу, старый мастер. Лицо растерянное. Чего только не насмотрелся он, но такое наблюдает впервые. Слесарь-усач и за двойную, тройную плату никогда так не старался, а тут гонит ствол за стволом.
Впервые за долгие годы старый мастер почувствовал себя в мастерской лишним, ненужным - все спорилось, двигалось, получалось без его вмешательства.
Долго крепился, Наконец подошел к усачу, спросил:
– Куда спешишь? Чего так стараешься?
Сверкнули зубы в гордой улыбке.
– Тебе, Потапыч, этого не понять. Пушки - наши! Тебя, старого дурака, защищать будут. Не на царское войско, не на хозяина - на себя работаем.
Пушки шли потоком. Без брака. Полигонщики жаловались:
– Не успеваем пристреливать.
–
Трое суток, не умолкая ни на минуту, гудели артиллерийские мастерские завода, трое суток вооружались рабочие. Сотня пушек вышла из стен завода для защиты революции. Автомобильная мастерская ремонтировала в спешном порядке грузовые машины "уайты", закупленные за границей, и устанавливала на них зенитные орудия. Башенщики ремонтировали броневые машины.
Ежечасно формировались отряды и команды Красной гвардии. Их вооружали и немедленно отправляли на фронт борьбы с Корниловым. Был даже сформирован отряд кавалеристов. Правда, на фронт он попал в пешем строю: лошадей не нашли. Отдельный отряд связи растянулся по всему фронту, занятому путиловцами от Дудергофа до Пулковских высот. Отряд заодно обеспечивал связь с заводом.
Появились и саперы. Они уводили с собой рабочих - команду за командой для рытья окопов и устройства заграждений. У Нарвских ворот и у Шелкового переулка революционный комитет организовал питательные пункты. Хозяйничали на них работницы завода. Под Пулково был отправлен женский санитарный отряд, наскоро обученный оказанию первой помощи раненым.
В течение трех суток только с Путиловского завода ушло на фронт восемь тысяч человек.
Так путиловцы, вся Нарвская застава откликнулись за призыв вождя, партии большевиков - задавить, разгромить в зародыше контрреволюционный мятеж генерала Корнилова.
Вместе со старшими уходила на фронт рабочая молодежь.
"Мы, юноши, наученные горьким опытом своих отцов, зная, как опасно брататься с буржуазией, заявляем, что страшен будет тот час, когда мы, юноши, для спасения революции выйдем на улицу и своими молодыми руками уничтожим тех паразитов, которые живут потом и кровью трудящихся"{115}, заявили на митинге молодые рабочие заводов "Лангензиппен" и Путиловского.
Всем записаться в Красную гвардию! - таким было единодушное решение Социалистического Союза Рабочей Молодежи Нарвского района.
Ушел на фронт и я - командиром районной пулеметной дружины. Левым флангом мы упирались в Пулковские высоты. Два дня рыли окопы, готовили пулеметные гнезда и площадки для орудий. Определяли сектора обстрела для пулеметов и пушек.
Решительные и суровые лица красногвардейцев лучше слов убеждали: враг не пройдет. Так оно и случилось. Мятежные войска Корнилова не только не прошли, но даже не подошли к Петрограду.
Главные силы корниловских войск, задержанные железнодорожниками и распропагандированные большевистскими агитаторами, не сдвинулись с места, остались на станциях и полустанках, где их высаживали в спешном порядке.
"Солдаты и рабочие! - призывал Центральный Комитет нашей партии. - В братском союзе, спаянном кровью февральских дней, покажите Корниловым, что не Корниловы задавят революцию, а революция сломит и сметет с земли попытки буржуазной контрреволюции"{116}.
В ответ да призыв партии поднялись пролетариат, войска гарнизона. И контрреволюционная авантюра провалилась. Корнилов и некоторые его сообщении: Деникин, Долгоруков, Марков, Эрделя - оказались под арестом.