И это пройдет…
Шрифт:
— Да, так и есть, я с Мари туда уехал, мы живем вместе, — улыбнулся он.
Поля удивленно вздернула бровь. Маша, как и все девчонки в театральном, обожала Даньку, она вздыхала о нем за кулисами, бегала на его уличные выступления, словно околдованная, зачитывалась его стихами. Поля же их никогда не понимала. Красавицей Машку назвать было сложно: тощая, словно жердь, с тонкими волосами, узким лицом и длинным носом, она не пользовалась популярностью у мальчиков. Что же привлекло парня?
— С Марусей? — решила уточнить Полина.
— Ну да, она моя муза! — восхищенно ответил парень.
Поля
— Никогда бы не подумала, ты из всех девочек, которым нравился, выбрал ее? — бестактно спросила Полина.
— А что здесь такого? Она меня вдохновляет, с ней всегда есть о чем поговорить, она понимает меня, она умеет любить, как никто другой, — пожимая плечами, ответила Данька.
— С ума сойти, я-то думала… — Полина осеклась, она чуть не брякнула про Аню.
— Ты про Аньку что ли? Никогда! — категорично ответил он, — она трусиха ужасная, а еще самовлюбленная вертихвостка.
— Фу, как некрасиво, она тебя другом считала, — заметила Поля.
— Поэтому за 2 года ни разу не позвонила и не написала? — скептически ответил Даня, — дружба — это общий взгляд на жизнь, творчество, людей, время вместе. А она выбрала воинскую часть, где можно только загнивать.
— Она на журналистку учится, — обиделась за подругу Полина.
— Да отстань ради бога, когда она хорошие тексты писала? Ты же это читала- сплошные сопли. Какая журналистика ее ждет? Газета «Боевой листок» в клубе на 30 солдатиков к Новому году? Она должна быть кромешной дурой, чтоб этого не понимать, — зло продолжал он.
— Ты не прав, — стараясь быть как можно более убедительной, проговорила Полина, — откуда столько злости?
— Меня всегда бесит, когда человек тратит себя не на то, — немного поколебавшись, ответил Данька, — ладно Поля, ты не бери в голову, я побегу, очень рад был тебя видеть, — обнимая ее на прощание, сказал он.
Полина смотрела на удаляющуюся, слегка ссутуленную фигуру. Ощущение, что она тратит жизнь не на то, было и у нее. Но, как это исправить, она не знала. Из грустных мыслей, парализовавших девушку, ее вывел сердитый плач.
— Ну что, пора домой, моя радость, нагулялась? — заглядывая в коляску и глядя на крохотную Юлю, сказала Полина.
***
Аня лежала на диване и смотрела телевизор, по СТС- Love шел один из любимых сериалов ее детства «Моя прекрасная няня», она дергала в такт песне ногой и подпевала:
— Няня, няня, няня, дети счастливы с ней, хоть простая девушка, но клад для детей…, — настроение было поганым, после ссоры с Игорем прошло почти 2 недели. Он оборвал ей весь телефон. Когда она его заблокировала, начал долбиться в социальные сети. Все это время Аня безвылазно сидела дома, первые дни, после пережитого ей потрясения, она просто боялась куда-то выходить, а потом у нее поднялась высоченная температура. Андрей, вернувшийся домой, обнаружил ее спящей на кухне, хотя сама девушка этого даже не помнила. Жар ничем не сбивался, вечерами столбик на градуснике достигал чудной отметки 39,9. Андрей бегал в аптеку, покупал лекарства, варил Ане морс, когда был дома, старался всячески о ней заботиться. Первый раз за несколько лет она почувствовала, что нужна ему. Оплеуха,
Громкий стук в дверь заставил девушку вздрогнуть. Она подошла, глянула в глазок и обмерла. Там стоял Игорь. Он безостановочно стучал.
— Открой, я знаю, что ты дома, или я выбью эту дверь к чертовой матери, — громко заявил он.
Аня распахнула створку, только скандала в подъезде ей и не хватало для полного счастья.
— Уходи, у меня муж сейчас вернется с работы, — холодно бросила она.
— Врешь, знаю я, что у него наряд, хотя на самом деле мне плевать, ты должна меня выслушать, — прорываясь в квартиру, заявил он.
— Не смей, — загораживая собой проем, сказала Аня.
— Хорошо, давай здесь, — опуская руки, произнес Игорь.
— Не хочу я тебя ни видеть, ни слышать, неужели непонятно? — распалялась Аня.
— Я погорячился, извини меня, — понизив голос, сказал он.
— Ты серьезно, извини? По-твоему, ты можешь ударить меня, а потом вот так просто заявиться, словно ничего не произошло? — вытаращив на него глаза, спросила Аня.
— Ну ты тоже хороша, ты меня вывела из себя, — сжимая кулаки, процедил он.
— Убирайся! Как тебе вообще хватает наглости еще и меня обвинять в том, что сделал ты. Какой же ты урод! — Аня попыталась захлопнуть дверь.
— Да подожди ты, я не то хотел сказать… — мешая ей, оправдывался Игорь, — ты не можешь вот так взять…
— Не могу? Я что в рабстве? Ты больной! — продолжала она сыпать оскорблениями. Аня была вне себя от ярости. Она злилась на себя, за то, что впуталась в такие отношения, что все эти дни думала о нем. Ненавидела его за то, что он не может быть нормальным, за то, какой он.
— Перестань, — рыкнул он, едва сдерживая себя. Аня доводила его до помешательства.
— А что ты сделаешь? Снова ударишь меня? — скорчив гримасу, спросила она, — ну так давай, чего ты ждешь, ты же за этим пришел!
— Какая же ты дура, ты что, не понимаешь, люблю я тебя! — заорал он в бешенстве.
— А я тебя нет, катись ко всем чертям! — слова вылетели резко и скоро, так всегда происходило с Аней, когда она не владела собой. Первый раз Игорь признался ей в любви. Она мечтала услышать эту фразу десятки раз. Почему только сейчас, когда уже все закончилось. Как бы она ни хотела, простить его было выше ее сил.
Глаза его расширились от гнева. Верхняя губа нервно дергалась. Он плюнул под ноги и быстро сбежал по лестнице вниз. Аня стояла перед открытой дверью, между этажами мигала лампочка, подсвечивая грязные, обшарпанные зеленые стены, проржавевшие почтовые ящики, разбитое окно, в которое завывал пронзительный ветер.
Май 2012
Аня чувствовала себя совершенно разбитой, поездка на автобусе до Питера, ожидание на ступеньках консульства, новый автобус, ночная таможня на границе Литвы. Сейчас лежа на узкой кровати в малюсеньком хостеле, она не представляла, как сможет собрать себя для работы хоть в какой-нибудь журналистской секции.