И грянул град
Шрифт:
Заря не знала, что сказать в ответ, но такое откровение её потрясло, и её решение уехать в Тумбес как можно дальше от матери только укрепилось. Ведь если она служила для матери своего рода пищей, то значит, та ей житья не даст, как ни старайся.
И тут вошёл Инти. Вид у него был очень усталый и утомлённый
– - Заря, я поговорил с твоей матерью, дела прескверные. Лучше всего вам с Уайном завтра отправиться в путь.
– - Инти, ты...
– - Ну есть у меня способы разговорить человека, чтобы он проговорился о том, о чём надо. Короче, похоже, этот проповедник сведения о проинкски настроенных людях собирает с понятной целью. Так что о вас не только покойные Хорхе и Педро узнали, а ещё кое-кто.
Лань ответила:
– - Не думаю, что идея с бородой удачна, для белых людей все безбородые индейцы на одно лицо, а бородатого запомнят. Лучше стоит подумать о том, как спрятать меня и прочих женщин, ведь даже если мы останемся неузнанными, женщины многим могут показаться лакомой добычей. Стоит переодеть нас в мужскую одежду.
Несчастья в Счастье
Как уже было сказано ранее, Асеро не знал и не мог знать о визите Уаки, так как этим утром они с Вороном отбыли в Счастье.
Первое время они с Вороном ехали молча. Асеро думал о Мальве. Звезда по его просьбе и в самом деле поговорила с ней. "Рассказала, какой ты верный муж", -- сказала она, чуть заметно усмехнувшись. Ведь только Асеро мог понять суть её усмешки.
Когда у Луны стали одна за другой рождаться дочери, её было трудно одной с малышками. Хотя свекровь ей помогала, но она была уже тогда довольно стара, а ещё и государственные дела... Короче, окончательно замотанная, Луна даже сама просила Асеро завести вторую жену, чтобы та стала ей помогать. О втором браке Асеро и думать не хотел, но глубину проблемы понимал. Государственные дела, внешние и внутренние враги не оставляли возможности уделять много времени семье. В общем, его жене была нужна помощница, и он предложил Звезде поселиться с ними. Та согласилась помогать вполне охотно, нянчить детей ей нравилось. Асеро тогда и подумать не мог, какие у Звезды могут быть на него планы. Забыл, что она уже не девочка-подросток, а вполне зрелая и заневестившаяся девушка... Короче, Звезда через некоторое время стала пытаться довольно откровенно ухаживать за Асеро. И даже Луна, зная обо всём этом, сказала ему как-то: "Знаю, что ты всё равно рано или поздно возьмёшь себе вторую жену, так пусть это лучше будет моя сестра, мне с ней будет проще ужиться, чем с кем-то чужим". Но Асеро отказался наотрез, и Звезда вскоре покинула дворец.
С детьми через некоторое время стало полегче -- старшая Лилия подросла и вскоре тоже стала помогать по дому. Впрочем, племяшек всё равно порой водили в гости к Звезде по её просьбе, где та выучила девочек рукоделию.
Потом Асеро думал, что Звезда была и в самом деле в него серьёзно влюблена, а не руководствовалась честолюбием, как он подумал поначалу. Во всяком случае, она потом долго не выходила замуж, думали, что она так и останется старой девой. И только потом, будучи уже сильно за двадцать, она вышла замуж за Золотого Слитка. Асеро не мог видеть её чувств, но догадывался, что если Звезда сравнивает его с Золотым Слитком, то сравнение не в пользу нынешнего мужа. Нет, конечно, в молодости он не был так пузат, да и деловые способности у него были, но всё-таки... Луна, поддерживающая контакты с сестрой, сказала как-то, что та хоть поначалу и досадовала на выбор Асеро остаться одножёнцем, но в то же время не могла его за этот выбор не уважать. Возможно, что она отчасти потому и полюбила
Асеро, конечно, не мог знать, что и как из этого Звезда рассказала Мальве, но перед отъездом та подошла к отцу, обняла его и сказала: "Прости меня, отец, теперь я поняла, что ты и в самом деле мать любишь". "Прощаю", -- ответил он, -- "Я понимаю, что с тобой жестко обошлись, и ты в общем-то больна..." "Но ведь и тебя пытали, ты тоже болен" "Да, я ещё не до конца выздоровел. Ничего, выздоровеем".
В последние дни боли от побоев утихли, но теперь, после некоторого времени езды, тело вновь начинало болеть, и эту боль приходилось терпеть стиснув зубы. А ведь раньше, до избиения, он мог часами скакать в седле, не чувствуя даже усталости, но теперь... Пока это было ещё терпимо, но потом надо будет делать привал. А пока лучше отвлечься разговором.
– - Не понимаю, почему Инти так возится с этими, которые сами не хотят себе водопровод починить. Ведь этим он нас всех только подставляет!
– - проворчал Ворон.
– - Да я не думаю, что подставляет, что им какой-то "торговец Саири". Но для Инти в данном случае важнее жизни людей, чем собственная безопасность. Он живёт для людей, ты понимаешь? Для него жизнь каждого жителя селения также ценна, как и жизни его родных дочерей и племянниц.
– - По мне ценна должна быть не жизнь каждого человека, а жизнь достойных. А эти люди... они показали себя не самым достойным образом.
– - Понимаешь, Ворон... не дело нам решать, кто достоин жить, а кто нет. Иные люди сочтут недостойным жить меня... Но лишать жизни можно только преступника, а ни меня, ни жителей селения ещё никто не счёл преступниками по суду.
– - Сейчас не те времена, чтобы о суде думать...
– - буркнул Ворон, и Асеро невольно поёжился.
– - А мне как раз в пору о нём думать, вполне может быть, что меня в Кито по сути судить будут.
– - Послушай, Асеро, на что ты надеешься?
– - спросил Ворон.
– - Думаешь вернуть себе Алое Льяуту?
– - Если инки сочтут меня достойным этого, -- ответил Асеро.
– - А если не сочтут?
– - Тогда... Тогда всё равно буду сражаться с врагами, пусть даже как простой воин.
– - А если тебя не захотят вообще там видеть и погонят поганой метлой?
– - Только если поверят клевете на меня, будто я насильник. Попробую защитить своё доброе имя.
– - А если не удастся?
– - Знаешь, человек без многого может обойтись. И в хижине жить, и лохмотья носить, и недоедать... Но без чести и доброго имени жить невозможно. Как ты думаешь... неужели многие и теперь верят? Не догадались, что меня нарочно оклеветали, чтобы свергнуть?
– - Не знаю. Но ведь льяуту с тебя сорвали?
– - Сорвали, -- со вздохом ответил Асеро, -- и что с того?
– - А то, что второй раз его на тебя вряд ли наденут. Если уж ты один раз страну упустил...
– - Ну не наденут, так не наденут.
– - А без льяуту ты никто. Ты лишний и никому не нужен. Ты будешь мешать уже своим существованием, не желая того даже...
– - Тогда я скроюсь и сменю имя. Но воевать, мстя за свою поруганную честь, всё равно буду. Воинское искусство я не забыл.
Ворон некоторое время не отвечал. Потом сказал:
– - Я помню легенду о красоте Морской Волны, у нас её называли Звездой Тумбеса, иные даже обижались на Инти, что он желал увезти такую красивую девушку... Все думали, что она умерла молодой и красивой... А теперь она, оказывается, жива, но живёт в виде безобразной старухи. Мало того, она изменяла своему мужу, будучи наложницей негодяя. Превратилась, по сути, в грязную тряпку, какой полы моют... Зачем она живёт такая? Только разрушает красивую мечту...