И истинным леди есть, что скрывать... Книга 2. Вдовствующая маркиза.
Шрифт:
Благо, Жервеза завела на заднем дворе всеобщую любимицу корову, вокруг ухода за которой крутилась вся жизнь домочадцев. Лили быстро научилась сбивать сливки и делать творог. Но если в доме двое маленьких детей, одним молоком не обойдешься, поэтому, когда местного органиста призвали в армию, женщина с радостью ухватилась за эту работу.
Молодую женщину мало смущало, что она распевает с хором католические гимны. Чтобы покормить своих малышей свежими яйцами, Лили была способна и не на это.
Все лелеемые когда-то Иннин цветочные клумбы она безжалостно выкорчевала и засаживала капустой, самолично пропалывая сорняки и собирая гусениц.
С
И для Лили и для миссис Гвинн стало привычным делом укладываться спать на голодный желудок. В корсетах пропала хоть какая-то необходимость, настолько исхудали обе женщины, уж не говоря о потрепанных, по многу раз латаных платьях.
– Моя жизнь иногда напоминает качели,- грустно поделилась как-то Лили с Эвис, - когда у меня есть, что положить в тарелку, то пропадает аппетит из-за выходок Тейлоров, но стоит с ними расстаться, и мне становится нечего поставить на стол!
– И что же предпочтительнее?
– осторожно поинтересовалась та.
– Свобода!
– Даже если мы изгои в чужой стране?
Лили ничего не ответила на это справедливое замечание. Прожив четыре года в эмиграции, они с Эвис так и не сумели адаптироваться в этой стране. Им не нравилось здесь всё - от еды до окружающих людей. Бельгийцы были так не похожи на свободолюбивых и независимых англичан! Даже воздух был чужероден и заставлял тосковать по свежим и пряным запахам родной Англии. По-фламандски они говорили плохо, но большинство населения их городка были валлонами, говорящими, в основном, по-французски. Увы, но и это обстоятельство не сближало женщин с новой родиной.
– Может, ваш муж уже перестал нас разыскивать, и мы можем вернуться в Англию?
– как-то взмолилась миссис Гвинн, доведенная тоской до отчаяния.
Это разговор состоялся в апреле 1814 году, когда даже до этого глухого уголка континентальной Европы дошли слухи о разгроме Бонапарта.
Лили только и смогла, что тяжело вздохнуть.
– А что мы будем делать в Англии? На что жить, и где скрываться? И как бросить наших стариков в этой полностью разоренной стране?
Миссис Гвинн так и не смогла простить падре Оноре хоть показного, но вероотступничества.
– Но как-то жили они до нас, а мы не можем здесь оставаться вечно!
– Ничто в этом мире не может быть вечным! Зато теперь мы сможем написать письмо Иннин, и узнать, что происходит дома!
– А если...
– Письмо напишет падре Оноре!
ЧЕЙЗ-ХОЛЛ.
Иннин плакала над листком бумаги, исписанным родным знакомым почерком. Только сейчас, прочитав письмо от падре Оноре, она до конца осознала, что проклятая война, лишившая дю Валльдэ родины и дома, наконец-то, закончилась.
Священник живо интересовался её жизнью, и кратко сообщал об изменениях в их семье. Так Иннин узнала, что у Лили родилась дочь. Смутно и намеками поведал он и об их бедственном положении.
Леди Чейз разнервничалась не на шутку. Отец Оноре был скромным, со склонностью к аскетизму человеком, и уж если он писал, что дела плохи, значит, так и было. Мысль о том, что её близкие, да вдобавок ещё и маленькие дети голодают, подтолкнула Иннин к решительным действиям.
Жизнь самой молодой женщины за эти годы стабилизировалась и, по любым меркам, считалась счастливой. Родив
Первое, что она сделала, это изгнала увлечения своего супруга из дома в находящийся в глубине парка сарай. Причем остракизму подверглись все его изобретения, даже полезные.
– Мой друг, вы настолько гениальны, что опережаете свое время,- мягко пояснила леди свою настойчивость,- зачем пугать наших друзей и знакомых тем, что они оценить в силу узости мышления не в силах!
Польщенный сэр Уилл уступил, и вскоре его поместье превратилось в весьма приятное для жизни место. Потом, расстаравшись, она быстренько выдала замуж старшую золовку, оставив при себе только глупенькую Клару, чтобы было кем распоряжаться и помыкать.
И всё же, лишних денег у неё не было! Сэр Уилл безропотно оплачивал все её счета, но его жена точно знала, что он лично разносит расходы в бухгалтерские книги, строго следя за судьбой каждого пенни. Может, она бы и выклянчила у него денег на содержание старых слуг, но речь шла о католическом священнике, а это был единственный камень преткновения между супругами.
Её дочь от первого брака и их совместных сыновей крестили в англиканской вере, и только это, пожалуй, более-менее примиряло Чейза с католицизмом жены, и все-таки, нет-нет, но между ними вспыхивали споры по этому поводу, иногда даже превращаясь в скандалы. При таких обстоятельствах невозможно было просить у него денег для падре Оноре, ведь про Лили она не могла сказать.
Всё это время, опасаясь столкнуться с Тейлорами, Иннин старательно избегала поездок в Лондон, превратившись в настоящую домоседку. Кстати, это вызывало живейшее одобрение мужа, ошибочно полагавшего, что она это делает из-за нежелания расставаться с ним.
Но теперь, хочешь - не хочешь, а приходилось покидать надежное убежище и готовиться к встрече один на один с Тейлорами. Но, похоже, другого выхода не было!
По английскому законодательству все деньги жены автоматически становились деньгами мужа, но в распоряжении наследниц лорда Кавендиша были и собственные средства, хранящиеся у поверенного семьи. Чейз оставил их введении жены - "на булавки". Что касается денег Лили, Иннин не была осведомлена, но свои собственные фунты из осторожности хранила в целости и сохранности - мало ли как вновь могла повернуться её жизнь! И вот теперь она тайно собиралась ими воспользоваться.
– Дорогой,- не мудрствуя лукаво, заявила леди мужу,- нам с Кларой нужно срочно обновить гардероб!
– Но, любимая, не далее, как в прошлом месяце мы потратили на портниху двадцать фунтов!
Это справедливое замечание отнюдь не поставило её в тупик..
– Речь идет, мой друг, о нижнем белье вашей сестры, и мне бы не хотелось вас посвящать в эти интимные подробности!
Смущенно покраснев, сэр Уилл торопливо дал согласие на поездку. Он полностью доверял своей жене и, кстати, был прав. Иннин шла к стабильной и обеспеченной жизни слишком тяжелой дорогой, чтобы рисковать своим браком. По-своему, она даже полюбила сэра Уилла - насколько ей это было доступно после всех разочарований и бед. Не смотря на то, что супруг был старше жены на двенадцать лет, Иннин относилась к нему с материнской снисходительностью, а в людях разбиралась во сто крат лучше Чейза.