И мир погас
Шрифт:
— Еще 10 лет назад мы не знали, что можем использовать яд фруктовой осы в качестве лекарства. Некоторые изменения, даже если они кажутся пугающими, таковыми не являются, — заметила я.
— Думаю, императрица Аннабель является одной из лучших кандидатур на роль правителя, ведь в жилах ее течет кровь Морин. Возможно, признание ее главой государства станет началом радостного периода для нас всех, — наконец напомнил о себе эрцгерцог Пейнит.
— Верно, разве не это завещала нам Богиня? Усадить на трон ее помазанницу.
— Напомню, что королевская кровь течет так же в жилах барона Аврил, сводного брата почившего императора… — не унимался граф, а я начинала терять терпение. Его неумолимое желание усадить на трон брошенного
— Как вы можете даже заикаться о том, чтобы назвать королем бастарда, рожденного в результате нелепой ошибки? — усмехнулся граф Риован.
— Господа, я вынуждена напомнить, что по законам нашей империи, на трон не может взойти мужчина, не державший в руках меча. А мой сын, как и барон Аврил, в сражениях не участвовали.
А вот моего мужа отправили на поле войны в возрасте десяти лет. Его мать перенесла тяжелую болезнь, так что иметь детей не могла, в связи с чем дворянство настаивало на том, чтобы юный принц как можно скорее получил право на престолонаследование и обзавелся собственным ребенком, как только то позволит закон о семейном ложе.
Я знала, что последней мой аргумент станет окончательным в данном споре. Единственный военный конфликт, затрагивавший империю в данный момент, проходил в княжестве, сохранявшим в империи автономию, так что мы не могли вмешиваться в их дела. Сколько бы эти мужчины не пытались обозначить женщинам их права и место, они не могли оспаривать законы, написанные другими мужчинами. Графы и маркизы, молчавшие до этого, начали шептаться с графом Морганом в то время, как мои союзники в лице герцогов и маркиза Бонте, который скрывал наш союз, расслабленно раскинулись в своих креслах. Все предрешено. Даже поддержка графа Риована была очевидна для меня заранее. Он был консервативен в силу возраста, придерживался устоев, так что его постоянное посещение храма Морин не было секретом. Человек, погруженный в веру, знавший наизусть многие писания, не мог противиться наследнице крови Богини.
Покидая зал заседаний, я даже не смогла уделить времени главам домов, поддержавшим меня. Мне бы хотелось спросить у брата, по какой причине мать, глава Таафеит, в очередной раз не явилась, почему он все время молчал, но в итоге отдал голос за меня, однако сил у меня не было.
Эмми придержала меня, как только мы зашли за угол, боясь, что я свалюсь на ледяной пол. Дикий кашель потряс даже меня своей неожиданностью, показалось, что за ним последует тошнота, но мне удалось сдержаться.
— Хотите навестить детей, Ваше Величество? — уточнила девушка на развилке бесконечных коридоров, но я мотнула головой. Не сейчас. Адам, мой старший сын, был полной копией своего отца. Я не могла его видеть. Смотреть на него и видеть погибшего мужа, рыдать от горя у него на плече, зная, что сын тоже вынужден нести бремя этой печали, было слишком унизительно.
Я забилась в угол спальни, обняв колени. За окном бушевала снежная буря, небо было серым и безжизненным, как и то, что осталось у меня внутри. Я ощущала себя комнатой, из которой вынесли мебель, ковры, сняли люстры и лепнину содрали, оставив лишь воспоминания, о которых рассказывали царапины на полу и местами обшарпанные стены.
Щеки стягивало от высыхавших слез, голова болела. Порой я жадно хватала воздух, понимая, что совсем забыла дышать, словно разучилась. Впереди было так много дел, столько нерешенных вопросов, а женщина, назвавшая себя правителем, сидела на жестком ковре, жалея себя. Никчемная дрянь. Я пошла на это ради защиты сына, но находила силы лишь на слезы.
— Я была плохой женой, но подобного точно не заслужила, Дориан, — шепот разошелся по комнате, — молю тебя, дай мне сил вынести это.
Панихида собрала в дворцовом городе весь народ, что смог съехаться
— Мы прощаемся с Дорианом де Рутил фон Халькопирит, 23-им императором Халькопирит, — голос главы духовенства Берты заставил прочие разговоры многотысячной толпы стихнуть, — его судьба была тяжела и слишком коротка. Он был выдающимся потомком Богини Морин, вся жизнь которого была отдана службе народу, сохранению его славы, гордости и благополучия. Сегодня мы все молимся о том, чтобы император Дориан отправился в загробный мир, где будет вечность счастлив в покровительстве Богини.
Эмили впилась в мою руку, задыхаясь от слез. Она была нашим с Дорианом первенцем, любимицей своего отца. Почему-то мое сердце мучала странная вина за то, что умерла не я. Словно так было бы лучше для всех. Сыновья держались лучше, изображая сильных взрослых мужчин, но я знала, что все три дня в ожидании церемонии они не выходили из своих комнат и лишь плакали.
— Приветствую Ваше Величество, дочь Богини, императрицу Аннабель, — голос Марии заставил меня вздрогнуть.
Эмми набросила на мои плечи шубу, а я в непонимании смотрела на расходившуюся толпу, контролируемую стражей. Церемония была окончена, гроб закрыт и готов к сожжению, но я совсем ничего не помнила. Судя по сильной дрожи от холода, прошло порядка часа, как мы с детьми оказались на улице, неужели рассудок мой настолько был потрясен, что даже не позволил мне запомнить прощание с супругом?
— Рада видеть вас в добром здравии, наставница Берта, — вяло ответил я, все еще прибывая в растерянности, — вы по какому-то делу обращаетесь, или же хотите стать одной из множества, принесших мне соболезнования? Если второе, то не стоит, пустые звуки лишь ранят, а успокоения не приносят.
— Нет желания расстраивать Ваше Величество сильнее, — мягкая улыбка на сером лице была раздражающей, — мне хотелось поговорить с вами, но возможно, что я выбрала неподходящее время…
— Напротив, в ближайшем будущем на вас и минутки не выкроится, так что ступайте за мной, если, конечно, уверены, что не вызовите в этот скорбный день во мне раздражения.
Уверена, наставница понимала, что мне не до нее, но шла за мной по длинной лестнице и серым коридорам с улыбкой. К сожалению, я нуждалась в ее поддержке. Храм Морин имел слишком большое влияние в империи, хоть и не входил в совет, ведь все служители были женщинами, коих не часто подпускали к политике.
Духовенство было основано еще при жизни Морин, рожденной в обычной семье, даже не принадлежащей к дворянству. Девочка в возрасте 5 лет была мудрой не по годам, самоотверженной и сопереживающей. К 10 годам она открыла в себе силу, начала исцелять и предсказывать будущее, чем привлекла внимание короля Рутил, который лично отправился к деревенской гадалке. Тогда девочка представилась ему Богиней, рожденной от человека, но умеющей использовать силу, что течет вокруг нас. Она велела поклониться короля ей, обещая взамен обучить и его своему дару. Гордый правитель склонился, а затем поставил и весь свой народ на колени перед девчонкой.
Богиня росла, завоевывала всеобщую любовь и повиновение. Не прошло и 6 лет, как она стала символом королевства и встала позади королевского трона, предсказывая для страны благое будущее. Она несла мысль о том, что женщина, рождавшая жизнь, должна решать кому жить, а кому умереть, женщина должна решать, что плохо и хорошо, где правда, куда нужно идти. Король был зол, что его влияние постепенно угасало, голос затмевался девичьим, но поделать было нечего. Смиренный, он молил Морин о силе, которая помогла бы его народу жить подобно богам. Тогда девушка обучила народ призыву Аним — душ, способных на невероятные вещи.