И мир погас
Шрифт:
— Жаль, что погода к вашему приезду испортилась, — я хотел было забрать Джея с ее рук, но императрица не позволила.
— А мне нравится, мы будто гуляем по сказке.
В первый раз и я посчитал так, но когда белая дымка накрывает город 9-ый раз за месяц, это уже не кажется таким загадочным и интересным.
От влажности у мамы волосы вились сильнее обычного, а я все смотрел и смотрел на рыжие пряди, почему-то думая об отце. Он часто касался маминых волос, накручивал на палец или заплетал. Я видел, как он околдовано впивался взглядом в эту рыжину, ничего боле не замечая.
— Все
Мы шли до лавки знаменитого пекаря, чтобы купить к завтраку булочки с маком. Мне порой казалось, что императрица приезжала только из-за них. Она всегда настаивала на прогулке до пекарни и личной покупке. Мы выходили рано, когда солнце так лениво поднималось из-за гор.
— Что ж, зарубежная поездка выдалась продуктивной, — пожал я плечами.
Джей спустился с рук императрицы и быстрым шагом добежал до пекарни, открывая перед ней дверь. Я остался с наружи, наблюдая, как маму приветствует пекарь с широкой улыбкой и привычно накладывает булочки в мамину корзину. Сладкий запах распространялся по улице, а я думал о том, что этот же запах будет стоять за завтраком, когда Марианна расскажет о беременности. Она так мечтала сообщить хотя бы о втором ребенке императрице лично, что под угрозой развода запретила мне самому говорить.
— Чему ты так улыбаешься? — мама протянула мне корзинку и вновь подняла сына на руки.
— Просто рад, что вы рядом. Идемте же, Марианна, должно быть, заждалась.
Из воспоминаний императрицы Аделин Аннабель Мария де Рутил фон Халькопирит.
— Кронпринцесса, я вас заждалась, — я улыбнулась молодой девушке, опустившейся в поклоне.
— Я так рада нашей встрече, Ваше Величество!
«Принцесса-птенец», так ее прозвали в столице за непрекращающееся щебетание, вприпрыжку приблизилась к тому, что ожидало ее в моих покоях. Шкатулка с подарком от императрицы-матери, спасителя империи.
— Даже не верится, что императрица Аннабель решила сделать мне такой подарок! Даже шкатулка выглядит роскошно. Интересно, что же внутри? Слышала, императрица-мать не делает бесполезных подарков. Ох, ну что же там, так интересно!
Ее энтузиазм был чрезмерен, но очень мил, я даже немного завидовала ее энергии. С легкой грустью я взглянула на письмо, пришедшее вместе с подарками из графства. Только мне императрица доверила свои опасения. Она предчувствовала свою смерть. Все эти дары были прощальными подарками.
— О, Богиня, какая красота!
Я взглянула на подарок и мой мозг пронзило ужасное воспоминание Аннабель о внедрении в ее тело сердца падшего бога, а затем — похожей операции по его изъятию. Мои глаза наполнились слезами, когда я узнала в россыпи камней на массивном ожерелье части того самого сердца, алого и сияющего. Императрица действительно готовилась к своей смерти.
— Действительно, очень красиво, — я улыбнулась ей, силясь скрыть боль в сердце, — береги это украшение.
— Конечно! Это будет главной моей драгоценностью! Я подарю его своей дочери и буду рассказывать ей о императрице Аннабель каждый день!
— Конечно, дорогая. История — наша главная драгоценность.
Из воспоминаний императора Адама де Рутил фон Халькопирит.
Графство Вильямс, родина дорогого вина и резвых скакунов, юго-восточная морская обитель императрицы-матери. Поместье, отстроенное моим отцом в подарок матери, долгое время бывшее домом для чужаков, наконец стало пристанищем для нашей семьи.
Моя мать, оставившая посты, нашла покой в месте, которому покой только снился, ведь именно сюда стекались ее потомки. К 60-ти годам у нее было 10 внуков и 3-е правнуков, так что в имении было очень шумно, когда собирались все, но мама была рада всем.
Она сидела на расстеленных коврах в тени большой акации, держа на руках правнука Карла, который впился пальцами в ее все такие же рыжие волосы. Карлайл рядом с ней старательно пытался обыграть Генри, что за долгие годы ему так ни разу и не удалось, а Эмили думала на сбитую коленку своей старшей внучки.
— Жаль, что папа не с нами, — произнес я, а Аделин чуть грустно улыбнулась мне, — он был бы рад знать, что в этом доме так много жизни.
— Я ему все расскажу. Обязательно.
Мама часто это повторяла. Вечно молодая и стойкая, за последние 2 года она резко постарела, все чаще говоря о своем скором уходе. Возможно, ее подкосили похороны дяди и смерть одного из ее племянников. Моя жена тоже словно готовилась к уходу императрицы-матери. Даже после случившегося, она продолжала молиться, надеясь и веря, что столь ценное место Божества быть пустым просто не может. В ее молитвах за императрицу я часто замечал слова о том, что она оставила для страны огромное наследство, так что покой ею заслужен.
И в день, который прозвали скорбным для всего Халькопирит, когда каждый облачился в черное и снял украшение, весь народ пролил слезы. Та, кого называли императрицей-матерью, кто напомнила о значимости Божественной крови, изменила наш мир… просто ушла. Спокойно, без боли, сжимая в руке медальон с портретом любимого человека.
Аделин, 22-ая императрица Халькопирит, запретила на 100 лет нарекать девочек именем Аннабель.
Загробный мир сильно изменился. Вновь встретив любовь всей моей жизни, я смогла увидеть его слезы. В этом месте было все так же прекрасно, но теперь эту красоту можно было оценить по достоинству. Помня печаль и тоску, имея возможность существовать не только в своей застывшей фантазии, этот мир действительно стал тем, что я себе представляла.
По какой-то причине, мне вновь было 30-ть, так что я с удивлением наблюдала за старушкой, живущей по соседству с нашим домиком. Она была одна и часто приходила к нам поболтать. Но, если честно, время здесь больше походило на шутку: сосуществуя отдельно и вместе, все мы своими желаниями сменяли день и ночь, времена года и погоду. Для каждого в отдельности в этом едином месте.
— Ох-ох, императрица, вы знали, что о вас каждый менестрель в империи написал песню?
— Вы об этом каждый раз говорите, — с улыбкой заметила я, а Дориан рассмеялся.