И мир погас
Шрифт:
В свое последнее лето я думала о лучшем лете в жизни. Мне было 6, кронпринц Дориан приехал в наш дом на короткие каникулы, освобождавшие его от тренировок и учебы, дабы провести отдых с пользой. Мой отец славился как лучший наездник в империи, виртуозно охотящийся и сражающийся на лошади, чего не доставало юному принцу. Отец и меня усадил на пони в 4 года, в своей приятной и мягкой манере обучая езде девочку, что еще ходила вразвалочку, а замечтавшись частенько собирала синяки на коленях от падений. Принц в нашем доме стал отдушиной, ведь эрцгерцогиня не могла показаться жестокой и несправедливой к невесте наследника, так что она вновь примерила на себя роль учтивой и справедливой наставницы, а Дориан проводил
В комнату ворвался граф. Он отдал приказ своим рыцарям спустить флаг императорской семьи, а затем посмотрел на спокойно сидящих нас. В его лице легко угадывалась жертва новой моды на наркотики, которые, возможно, и подтолкнули его к этой безумной авантюре. Интересно, что напела этому мужчине Берта, что он готов был пойти почти в одиночку со своей идеей против единой государственной веры? Считал ли он себя единственным героем, не поддавшимся чарам обольстительной истории о детях Богини?
Карлайл сдался им, отправившись под стражу в другие покои, а меня заперли, даже не тронув. Я осталась у окна, сжимая в руках дневник Дориана, в который вписала истории, которые успела собрать. Если бы у меня было больше времени, то мне не пришлось бы стыдиться их малого количества, но я все равно была рада, что смогу скоро передать их мужу.
Так что в полдень я без сопротивления шла к своей смерти. Я защитила детей, скрыв их поездку и приказав не использовать настоящие имена, подготовила все документы и спрятала там, куда смогла бы попасть лишь Аделин, а договор с Бертой был подписан испаряющимися чернилами, так что эта опасная женщина не сможет занять пост в сенате. Все было готово. И я готова.
Мне бы стыдиться перед родными, но что я могла поделать, если все было предрешено. Моя смерть — ожидаемый финал. Я стояла на деревянном помосте на коленях, зная, что занесенный над моей шеей меч поставит точку в уже написанном манифесте о прегрешении всего мужского начала. Убийство Божьей дочери из желания уничтожить принятую империей религию, отречься от защиты Богини из жалкого желания узурпировать власть. Согнанный народ под моими ногами глядел теми же перепуганными глазами, какими смотрела на меня Аделина перед отъездом. Тогда я тоже была на коленях. Я просила ее защитить учение Морин, просила быть умной императрицей, править здраво. Она справится, а если не сможет принять решение, то найдет его в своих воспоминаниях или в записях. Уже чувствуя слезы на своем лице и впивающиеся деревяшки в колени, я думала, что сама стала Морин. До моего рождения мне были предписаны роль и долг, что злило меня всю жизнь, но я сама взвалила его на плечи девочки, что явно надеялась прожить всю жизнь в тени мужа. Ничего не изменилось. Круг императриц не разорван. Но я спасу империю. Жертвовать меньшим за большее. Это решение всегда было простым для меня. Морин покарает на месте моего убийцу и все будет окончено. Я вновь примеряю на себя предписанную роль и отрекаюсь от своих желаний. За империю. За императора. Во имя Морин.
В момент, когда меня разрезал воздух со свистом, я в ужасе открыла свои смиренно опущенные веки. На долю секунды я встретилась взглядом с девочкой, в полных слез глазах которой отразился блеск лезвия. Я раскрыла рот. Я не хочу так умирать!
Глава 12
Удар. Золотая молния ударила в помост, ослепив согнанную на дворцовую площадь столичную толпу,
Почему я все еще жива?
Я чувствовала удар меча, не сумевшего с первого раза отсечь мне голову, помнила вкус крови и ее тепло на коленях, дрожала от страха и боли, так почему Морин вернула меня? Почему смерти удостоился тот, кто заслужил долгие изнурительные пытки? Почему я должна быть доказательством Божьего промысла, стоя перед шокированной, но ликующей толпой, гладя на спину облаченной в белое Богини, на ее развивающиеся волосы? На мгновение во мне зародилось яростное желание схватить меч и воткнуть его прямо меж ее лопаток.
Почему все снова не так? Почему я должна слушать речь Богини, смотреть на подданых, дрожа и сдерживая тошноту? Может и не было во мне желания погибнуть на коленях перед изменщиком, но мне точно обещали покой с мужем. Уже сейчас, липкая от сладких речей Морин, я представляла свое будущее в образе нового идола, доказательство Божьей милости и ее справедливой воли.
— Смотри же, Аннабель, все эти люди готовы целовать тебе ноги за возможность встретиться со мной! — эта женщина выглядела счастливой, но я никогда этого не желала. — Твоя жертва бесценна.
Я даже не помнила окончание этого балагана и того, как оседлала коня, да и где оказалась, однако столичные стены точно остались за моей спиной. Ветер в волосах, слезы на щеках, а в легких только боль. Мое тело соскользнуло с неоседланной лошади, но даже копыта этого животного не убили меня. Должно быть, судьба смеялась надо мной, валявшейся в пожухлой траве.
— Вам повезло, что Аним Эдриана умеет искать людей, — произнес знакомый голос, хоть мои веки еще не успели подняться.
Темно-синий балдахин, свет справа и хлопковая простынь.
— Эмили, — дочь коснулась моей ладони, оказавшейся в перевязи.
— Не дергайся резко, мама, ты сильно поранилась.
Теодор помог мне сесть. Вся моя правая рука была белой от бинтов, на щеке ощущалась повязка и бедро ужасно ныло. Мне было страшно смотреть в глаза родным, так что мой взгляд наткнулся на зеркало, где отражалась несчастная женщина, вновь оказавшаяся в ловушке чужих планов. Мои собранные волосы обнажали ярко-красный шрам на задней части шеи, что шел до самых ушей.
— Где она? — прохрипела я.
— Тебя только это волнует, Анна? — камергер скрестил руки. — Ты хоть представляешь, что мы пережили? Тебя искали почти сутки. Нам еще повезло, что новости быстро разлетелись, и мы примчались в столицу.
Мне нечего было сказать.
— Адам запер ее в комнате Богини, — моя дочь покрутила в руках ключ, — но мы не можем знать, насколько это место может ее ограничить, хоть и вошла она туда без сопротивления.
— Я схожу с ума, — кронпринц спрятал лицо в ладони, а я заметила рядом с ним растерянную Аделин, — насколько же ты нам не доверяешь?
— Вот, попейте, — Ракель подала мне горячий чай и помогла сделать глоток.
— Мама, ты уверена, что эта женщина — Морин?
Эмили походила на натянутую струну. Я видела, что остальные присутствующие смотрят на меня с желание выдохнуть после ответа. Я бы хотела сказать, что это розыгрыш ради поднятия патриотизма, для введения престолонаследования среди женщин, ведь это бы улучшило положение дел, однако…
— Это действительно Богиня. Мы встречались с ней в загробном мире около года назад, тогда и составили план. Мне жаль, что я скрывала это.