И ничего подобного здесь не растет
Шрифт:
Ди выловила Гума в баре, возле гниющих доков Восточной Реки, на улице — неофициально объявленной нейтральной зоной.
— Привет Гум.
Он непонимающе уставился на нее. Гум никогда публично, никого не узнавал. Ди подозревала, что у него эйдетическая[8] память.
— Я — Ди Ставрос. Из полиции Нью-Йорка.
— О, привет-привет.
— Хочешь содовой? — предложила она ему, Гум никогда не употреблял алкоголь.
— Привет-привет, — повторил он и забрался на барный стул, рядом с ней.
— Гум, я кое-кого ищу, — произнесла она.
Гум проскрипел
— Я искал Бога што лет.
— Согласна, но дай мне обязательно знать, если ты найдешь его. А также парня, возможно которого зовут «Майк». Или не так. Точнее будет того, кто незаконно занимается генетическими модификациями на корабле, да и еще делает там аборты.
— Аборты? — подозрительно вопросил Гум.
— Ну да, принудительное выскребание плода. Короче это из области женских штучек. Тебе что-нибудь известно об этом?
— Што лет, он без вести пропал, — промолвил Гум.
Конечно он имел в виду Бога, а не Майка. Гум вещал только тогда, когда был готов к этому.
— Может ты знаешь что-то. Мне нужна эта информация, — она сунула ему денежные фишки так незаметно, что даже вышибала этого не заметил.
— Он просто исчез, оставив нас в таком состоянии.
— Гум, я знаю, что исчез.
— Што лет.
Ди отправилась на встречу с Полой Кэродайн, еще толком не успев ничего узнать от нее, внезапно позвонил Элиот. Его голос звучал с подконтрольной монотонностью, которую многие адвокаты используют для действительно серьезного случая.
— Ди, хочу чтобы ты кое-что увидела. Давай через час, встретимся в центре сбора улик по генным модификациям. Ты же знаешь где?
— Разумеется. Я знаю где. Даже могу тебе сказать…
— Не надо. — И он резко отключился.
* * *
Центр доказательств по уголовным делам касательно генетических модификаций Большого Нью-Йорка, находился в Бруклине. Еще один, ужасный для дыхания день. Всю поездку, Ди не снимала маску, плюс те пятнадцать минут, что околачивалась снаружи здания. Потому как, без пяти миллионов разрешений, в это заведение не попадешь. Наконец-то появился Элиот (явно очередная поломка в метро). Он провел ее внутрь, и им показали помещение с электронным замком. Ди распознала признаки отрицательно давления, во всем этом крыле. Ничего, даже споры, не смогли бы проникнуть наружу.
Ди и Элиот, переоделись в одноразовые комбинезоны. Им предстояло пройти дезактивацию, чтобы снова выйти из здания.
Элиот вставил ключ-карту в электронный замок двери, и она открылась.
Ди ахнула. Годы ее спецподготовки — никак не смогли помочь справиться с ее изумлением.
Посреди маленькой комнаты, стояло единственное растение. Куст — высотой по плечи Ди, с широкими и бледно-бледно-зелеными листьями на древесных ветвях. В центре каждого листа,
Открылись глаза Пери.
Изумительные глаза, сине-зеленого цвета — которые Ди никогда не встречала ни у кого. Зрачки глаз, среагировали на свет. Сотня глаз, двигающихся в унисон… слепых глаз.
— Специалист по биологическим данным, мне объяснил так, — пояснил Элиот, — глаза чувствительны к свету, но самом деле, они не в состоянии видеть. — Они не подключены ни к какому мозгу. Существует ген человеческого глаза — «аниридия»,[9] который может быть внедрен: животным в самых неожиданных местах, на крыльях или лапках насекомых. И у них также вырастут дополнительные глаза. Но никто не знал, что можно добавлять такой ген в растения.
— Но зачем? И что это вообще такое? — вопросила изумленная Ди.
— Считай это произведением искусства, — мрачно произнес Элиот Крамер. — Скульптура. Очевидно, художник хорошо известен в подпольных кругах, которые торгуют подобными вещами. Его заключили под стражу.
— Майк?..
— Он был поставщиком. Эти глаза были выращены из стволовых клеток абортированного плода Пери. Такие клетки легче всего выращивать в любом органе. А вот так называемый художник, по совету адвоката — говорить отказывается.
— Согласится ли он на сделку? Если предложить что-то весомое?
— Ди, это не в моей юрисдикции, поэтому и предложить ничего не могу. Да и не думаю, что он заговорит. Все больше и больше нелегалов с генной инженерией, состоят на службе у организованной преступности. ФБР и полиция Нью-Йорка только что создали совместную группу по борьбе с ними. Этот художник предпочел бы предстать перед судом, чем перед толпой.
— Но это же четко видно — это гены Пери! В их же власти сравнить ДНК!
— А толку их тревожить-то, касательно этой процедуры? Ты же не докажешь, что Пери к примеру, не подарила или не продала Майку свой носовой платок — это совсем не оправдает ее. Просто я подумал, тебе не помешает знать — шансы привлечь Майка к другим обвинениям, значительно возросли. Он [Майк] связан с художником, который контактировал с нелегалами. Так что Майк получит серьезное внимание, и, если у полиции и ФБР будет такая возможность, его арестуют сразу же.
Ди развернулась к нему.
— Я не мести хочу, я просто желаю, чтобы Пери выпустили из тюрьмы.
— Уверена, что не хочешь мести? Пери чуточку поведала мне о своем детстве. Ты чересчур опекала ее. Ты заставила ее почувствовать — весь мир опасен.
— Так и есть.
— Однако ты же и внушила ей мысль, что справиться без тебя… она не сможет. Без твоей опеки она обязательно вляпается в какую-нибудь историю. И вот так прилежная и послушная дочь, с тех пор и подтверждает твое внушение.
— Она не моя дочь…