И пожнут бурю

Предисловие

Данное предисловие уважаемому читателю совершенно необязательно читать. При желании он может перелистнуть несколько страниц и приступить непосредственно к прочтению основного текста.

Любой человек способен представить самого себя в своей голове. Я попрошу вас сделать это прямо сейчас – представить себя. Хотя особого смысла в этом нет. Вы же можете подойти к зеркалу и просто посмотреть на себя. Или вам страшно неохота подниматься с дивана, кресла, кровати, или на чем вы уютно расположились, чтобы прочесть данную книгу? Можете не отвечать. Вы округлили свои глаза до размера крупной монеты, пребываете в гневе и думаете было закрыть книгу уже на предисловии? Нет? Хорошо. Теперь же все-таки отложите книгу, что сейчас держите в руках, и подойдите к зеркалу, вы же не в пещере живете. Посмотрите на себя минут пять. Я вас уверяю, за это время вы успеете даже сосчитать количество морщин у себя на лице. Загляните себе в глаза. Если не боитесь, конечно. А даже если и боитесь, то попытайтесь; не будет лишним побороть странный страх в свои собственные глаза смотреть. Хотя, может, именно себе в глаза смотреть страшнее всего. Самого себя ведь не обманешь. Так или иначе, если вы к зеркалу не пошли, а продолжили лежать/сидеть на известном вам предмете мебели, то в этом нет ничего дурного. Так поступит почти девяносто семь процентов. Огорчает лишь то, что вышеизложенный текст зря писался. Или не зря? Кто знает.

Вот вы знаете? Наверняка – нет. А что вы вообще тогда знаете? Не ошибусь в предположении, что вы думаете, что знаете весьма и весьма много. Может и так. А вот вы знаете, каков процент вероятности, что в пределах радиуса пятисот метров от вас находится как минимум один человек, знающий больше, чем вы? Если у вас в голове возник ответ «сто процентов», то вы либо недоразвиты, либо имеете крайне низкую самооценку. На самом деле не более пятидесяти процентов, и то, это если вы проживаете в более-менее неплохо населенном месте? Как это? Это если в данном радиусе хотя бы еще один человек помимо вас живет. Иначе и статистика работать не будет. Но и само понятие «знание» очень относительное. Что же такое знание? Задавали ли вы хоть раз себе такой вопрос? Не уверен. Только если вы психолог или философ, иначе зачем забивать голову пустой информацией, верно? Достаточно знать, что знание – это результат познания (хотя и этого многие не знают). И ведь правда, совершенно невозможно представить ситуацию, при которой домохозяйка лет сорока готовит обед для мужа и детей, и тут ей ни с того ни с сего приходит пищи для раздумий – что же такое знание? Представить вроде бы и невозможно, да только вы, читая это порождение бурной фантазии, наверняка в мыслях детально все это представили. Готов поспорить, вы даже кухню детально представили, на которой сорокалетняя домохозяйка вдруг, готовя обед, решила составить конкуренцию Аристотелю. Мы вообще очень мало времени уделяем окружающему нас миру. Вы удивитесь, наверное, с чего вдруг я решил свою ересь резко повернуть от темы знания к теме познания. Я объясню, если вы устали думать после тяжелого рабочего дня. Как уже отмечено выше, знание, с научной точки зрения, это результат познания, то есть приобретения знаний об окружающем мире. Я не берусь рассматривать знание и познание только лишь с философской стороны, иначе не только у вас, но и у меня поплывут мозги. Рассмотрим лишь то, что человек, в том числе и вы (вы же не человек, да? Я же не с мартышкой разговариваю, надеюсь), пренебрегает познанием, довольствуясь готовыми знаниями. Оно и понятно. Мы попросту не успеваем за ритмом современного мира, который развивается настолько стремительно, что что чтение книг на бумажном носителе, сотни лет являвшемся единственным способом получения знаний, постепенно становится архаизмом. Не берусь говорить за себя, но среднестатистические взрослые люди вообще бывают часто лишены даже самых примитивных увлечений, вроде вязания или рыбалки. Их это перестает интересовать. Но почему интерес пропадает? Ответ прост – перестает хватать времени. Времени вообще мало на что хватает нынче. Казалось бы, ожидаемая продолжительность жизни на самом высоком уровне, но именно в век цифровых технологий, когда почти вся работа, требовавшая раньше ручного труда, автоматизирована, именно время является самым ограниченным ресурсом. Хотя раньше время вообще за ресурс не считали, ибо к богохульству могли причислить так рассуждавшего. Жили по сорок лет, зато много не думали, не напрягались. А разве сейчас что-то изменилось? Да, стали дольше жить, больше потреблять и меньше спать. Но также, как и триста, четыреста, восемьсот лет назад, много не думаем, забот и так хватает, вон, например, суп еще не сварен и собака не выгуляна. А людей, которые за нас подумают, и так хватает, не зря же выборы проводим (вернее, принимаем участие). Поэтому-то вы также становитесь частью серой массы (пусть и в желтой водолазке или синем пиджаке), которая живет от получки до получки, пытаясь загасить кредит за крошечный седан, чтобы можно было до работы добраться побыстрее, и чтобы можно было летом, в период пары недель отпуска, съездить на дачу, получить мимолетный заряд энергии и свежего воздуха на год вперед, а потом по новой, вернее, по старой. Только люди, вставшие и подошедшие к зеркалу, чтобы разглядеть себя и познать, смогут вырваться из этой единой цепи, окольцевавшей добрую часть человечества (вы же не хотите быть муравьями?). Только три процента смогут утвердительно ответить на, казалось бы, достаточно простой вопрос: «Смог ли я познать себя?» Ведь куда важнее и сложнее познать именно себя; о себе мы забываем еще пуще, чем о других. Предлагаю вам держать этот вопрос в каком-то надежном месте в вашей голове в течение всего процесса прочтения романа (или полного бездарности бреда, как уже сами определите в итоге). А ответив на этот вопрос, решите, готовы ли вы к следующему шагу – познавать мир; заново познавать, будто младенец с чистой душой и чистыми мыслями.

Итак, теперича следует приступить к той основной части, ради которой ваш покорный слуга сочинял данное предисловие. Будучи писателем, еще только начинающим свой путь, мало кому известным, я пришел к мысли о том, чтобы немного представить сие огромное произведение, что вы держите в руках. Мотивы и взгляды состоявшихся и популярных авторов читателю, в основном, известны и понятны, а вот у новичков в этом невероятно тяжелом деле нет подобного бонуса. Потому я намеренно облегчу читателю (то есть, вам) задачу; я расскажу о том, чем руководствовался при написании романа, и что хочу донести до читателя. Разумеется, никто не обязан соглашаться с моими взглядами; я убежден, что среди читаталей данного произведения будут и те, кто открыто воспротивится моей точке зрения. Однако вместе с этим я преисполнен уверенности, что большая часть читателей со мной согласится.

Приступим! Начнем с того, почему роман получился столь объемным? Ответ прост: мне захотелось максимально точно и подробно описать взятую эпоху, отношения между людьми, людскую психологию, раскрыть отдельные личности и развить их во времени. Кто-то обвинит меня в графомании, дескать, текста много, а смысла мало. Быть может, частично я соглашусь с подобным обвинением, поскольку еще не научился принципам тургеневского романа. Как известно, Иван Сергеевич Тургенев был великим мастером короткого социального романа, в котором доносил до читателя свои мысли максимально точно и понятно. Для меня, тем не менее, не является главным критерием успешности литературного произведения один лишь его объем. Опытный читатель сразу вспомнит шедевр модернизма «Улисс» 1 , действие которого ограничено всего одним днем; хотя объем его значительно превосходит объем произведения, что вы держите в настоящий момент в руках.

Далее следует рассказать, почему я углубился в далекую эпоху второй половины позапрошлого столетия. Дело в том, что характеризовать современность через призму времени – занятие весьма увлекательное. Людям (не только

мне) нравится заглядывать в прошлое, потому мне захотелось показать им определенный период, который ранее почему-то затрагивался только Эмилем Золя 2 . Однако руководствовался я, в первую очередь, не одними только историческими фактами (иначе бы художественный роман являлся научным трудом), а совокупностью различных способов и факторов, наиглавнейшим из которых является принцип псевдо-историзма. Он заключается в придании никогда не существовавшим фактам характер настоящих, в действительности когда-то происходивших событий. Именно поэтому на страницах романа читателю будут встречаться точные до дней и часов даты, а понять, что из всего этого правда, а что вымысел – будет крайне сложно, но очень увлекательно.

Наконец, несколько слов о проблематике. Пускай мною написан роман, научной ценности не несущий, в нем поднято более десятка всевозможных проблем, актуальных как в те относительно далекие времена, так и в настоящее время – в третьем тысячелетии. Я не буду раскрывать в предисловии эти проблемы, поскольку надеюсь, что сумел показать их в основном тексте достаточно ясно и понятно. Вместе с тем, нахождение и понимание этих проблем совершенно не обязательно для читателя. Если он приобрел данную книгу с целью развлечь себя и отвлечься от реальности, или ему интересно цирковое искусство, которого в романе более чем достаточно (ну или он просто любить читать о жестокости, происходящей вокруг), то никто не вправе ему запретить читать. В настоящее время таких читателей становится все больше, и именно они формируют книжный рынок. По крайней мере, я могу быть счастлив, что данную книгу вообще кто-то купил.

Вот, собственно, и все, что мне хотелось бы сообщить уважаемому читателю прежде, чем он приступит к чтению романа.

Желаю счастливого пути в таинственное прошлое, за которым скрывается пугающее настоящее!

«…Так нисшедший в преисподнюю не выйдет…»

Иов. 7:9

«Преисподняя и Аваддон – ненасытимы;

так ненасытимы и глаза человеческие»

Пр. 27:20

Часть первая:

Иллюзия жизни

Глава zero

Центральные кварталы Парижа всегда служили витриной Франции, во все времена. Широкие проспекты и бульвары в дневное время никогда не пустовали: многочисленные парочки людей (горожан и приезжих) – молодых и не очень – красиво одетых, в шляпах и перчатках прогуливались по обоим берегам Сены, рассуждая о чем-то простом и обыденном, вроде очередной свадьбы или модных явлениях. Дамам принято было дарить лаванду и лилии – и мужчины дарили, еще ярче украшая своих спутниц. В дни, когда погода благоволила, набережная Орсе на Левом берегу больше напоминала Центральный рынок с огромным количеством людей, имевших желание ощутить в легких благостный прохладный воздух водной артерии города, а на деле походивших на жирных раскормленных голубей, не знавших, куда бы деться. Рано или поздно начинался исход. Люди победнее оставались на Левом берегу и разбредались по Марсовому полю, либо шли вдоль берега до набережной Вольтера. Люди с высоким достатком двигались мимо еще не достроенной башни, которую месье Гюстав Эйфель возводил ко всемирной выставке, и через Йенский мост добирались до садов Трокадеро, откуда многие заказывали транспорт и уезжали в салоны – играть в карты, выпивать и рассуждать о политике и моде; другие же продолжали прогулку, доходя до площади Согласия. Отдохнув в саду Тюильри, пары выходили на Елисейские поля и улицу Риволи, где во второй половине дня сосредотачивалась почти вся парижская буржуазия. Поесть и поспать любят все, но вот есть и спать с особым изыском могут лишь немногие, и для этих немногих на Правом берегу Сены располагались фешенебельные гостиницы и рестораны. Более скромные в достатке горожане оставались на Левом берегу и встречали вечер в многочисленных кафе в квартале Сен-Жермен. В таких кафе собиралась интеллигенция и рождались великие литературные произведения. Действительно светлое время – La Belle Epoque 3 .

В один из теплых майских дней на центральных улицах все так же гуляли богатые пары, наслаждавшиеся сладким весенним воздухом, запахами десятков тысяч цветов, кофе с круассанами и собственного парфюма. Часы на башне замка Консьержери, выходящей на бульвар дю-Пале, набережную Орлож и мост Менял, только что пробили два часа пополудни.

Самое кипящее время для труда.

– Как только окончите свой рассказ – дайте мне знать, принесите его мне! Я обязательно должен с ним ознакомиться одним из первых!

Произнес эти слова один уважаемый парижский издатель, обладавший фактической монополией на издание мемуаров во Франции и пользовавшийся своим статусом для ведения дружбы с политиками и коммерсантами. Обращался же он к своему гостю – малоизвестному и заурядному журналисту, доселе ничего заметного не публиковавшему. Офис издателя находился напротив сада Тюильри по улице Риволи, что на Правом берегу Сены в квартале Сен-Жермен-л’Оксеруа – самый центр Парижа, центральнее только Лувр и остров Сите – замечательное место для работы.

– Месье, позвольте узнать, – заговорил журналист, смутившись, – почему вы так добры? Вы слывете тем еще снобом и критиком. Я не мог подумать, что отрывок из моих мемуаров придется по нраву.

Издатель снял с носа сверкавшее золотом пенсне и протер уставшие веки. Усевшись в большое кожаное кресло напротив сидевшего на диванчике гостя, издатель ответил:

– Такая завораживающая история достойна быть напечатанной только моим издательством – вот и весь ответ. Я сам с семьей не раз посещал «Paradise» и каждый раз оказывался словно посреди Эдема, сотворенного человеком в отместку Богу. Я, будучи некоторое время назад депутатом Национального собрания, даже думал над возможностью установить памятный бюст в честь вашего бывшего директора. Однако, послушав от вас и прочитав отрывок из вашего рассказа, – я ужасаюсь. Разумеется, мне не было известно о подробностях той трагедии…

– Мне кажется, это должно послужить уроком для каждого приверженца такой же профессии, месье.

– О, несомненно, месье…эм, простите, я забыл вашу фамилию…

– Боннэр, месье, – сказал гость и неловко улыбнулся.

– Да-да, месье Боннэр! – продолжил издатель. – Благодаря этой трагической истории я…брр…то есть вы заработаете неплохие деньги и сможете стать известным писателем. Весь beau monde 4 будет говорить только о вас и ваших книгах, выпущенных моим издательством!