И приведут дороги
Шрифт:
Альгидрас открыл было рот, но я резко пресекла его попытку соврать:
– Не лги! В доме, когда я увидела резьбу и испугалась, ты почувствовал это. Я видела, как напряглась твоя спина. А потом мне стало плохо. И ты это тоже почувствовал. И это уже не в первый раз. Не нужно тратить время на обман.
Альгидрас на миг опустил голову, разглядывая свои сцепленные пальцы, а потом чуть качнул головой.
– Я не могу. Ты не понимаешь, о чем просишь. Ты – ребенок в этом мире. Наивный, доверчивый.
Я постаралась не показать,
– Ты чувствуешь каждую мою эмоцию?
Я видела, что он не хочет отвечать на этот вопрос, однако после небольшого колебания он все же кивнул.
– Ты говорил, что не мог видеть Всемилу и не видишь меня. Что это значит? Других видишь? И почему со мной все изменилось?
Альгидрас вздохнул так тяжело, что в другой ситуации я бы его пожалела, но не сейчас.
– Я не вижу других. Я знаю о них то же, что знает Радим.
Я вопросительно приподняла бровь, ожидая пояснений.
– Побратимство – не просто слово, – пожал плечами Альгидрас. – Там был обряд. Мы связаны с Радимом. Любой обряд скрепляется священным договором. Его слова вплетаются в судьбу.
Для меня это прозвучало бредом. Однако причин не верить ему в том, что касалось обрядов, у меня не было. Альгидрас же продолжил:
– Всемилу я не видел совсем. Не знаю почему. А тебя… тоже не видел поначалу. Только чувствовал. Как… как… огонек. Теплый. Как свет. Я не могу лучше пояснить. А потом уже вот так стало. Каждую перемену настроения.
– Отчего так стало? – негромко спросила я, даже не пытаясь осмыслить ассоциацию с теплым огоньком.
– Я не знаю, – ответил он.
– Так же не знаешь, как про отвар для Всемилы? – не удержалась я.
Альгидрас усмехнулся одним уголком губ.
– Нет. Вправду не знаю. Думаю, дело в Святыне.
– Расскажи мне о ней и… все же покажи, что ты чувствуешь, – снова попросила я. – Мне это нужно.
– Ты не понимаешь, о чем просишь, – негромко повторил он. – Я не такой, как остальные. Я прошел обряд. Во мне слишком много… – он замолчал, подбирая слова, – много того, что может причинить тебе вред. Я прошел чужой обряд. – Видя мой непонимающий взгляд, он пояснил: – Каждой Святыне нужен свой обряд. Хванскому Шару служат жрицы. Мальчик становится мужчиной, так Шар признает его своим и берет под защиту.
Я тут же подумала о женщине, в теле которой была во сне.
– Да, – кивнул Альгидрас. – Альмира была одной из этих жриц.
– Ты читаешь мысли? – прошипела я, вмиг почувствовав себя крайне неуютно.
Он усмехнулся и качнул головой:
– У тебя на лице все.
Я мрачно кивнула, совсем не успокоенная его словами. Но что мне оставалось делать?
– Итак, Альмира… – я слегка запнулась на имени его женщины, – была жрицей. И?
– Жрица… она тоже не с людьми. Но не так, как та, что отнимает жизни. Жрица Храма вхожа в дома. Ей дают
Голос Альгидраса изменился, когда он заговорил о жрицах. Точнее, об одной из них.
– …обряды дают Шару силу. Он светится, он… дышит, – невпопад закончил он, явно отвлекшись на мысли об Альмире.
– Святыня питается этими обрядами? – спросила я.
Альгидрас задумчиво на меня посмотрел и пояснил:
– О Святынях так не говорят. Но… ты права. Это дает ей силы. А она взамен обещает защиту.
– А если обряды прекратить?
Во взгляде Альгидраса мелькнуло что-то непонятное, а потом он снова улыбнулся одним уголком губ:
– Как интересен твой мир.
– Почему?
– Святыни чтят. Никому никогда не пришло бы в голову их осквернить.
И сказано это было так, что я поежилась.
– Что стало с хванской Святыней? – спросила я.
Альгидрас не ответил, разглядывая меня так, словно я была занятным зверьком.
– Ее же, вероятно, никто теперь не… питает. Так что мой теоретический вопрос стал вполне практическим.
Я не была уверена, что Альгидрас понял выражение, однако он чуть дернул плечом.
– Я не знаю, что с ней стало. Когда я спросил, Радим сказал, что ее унесли квары.
– Так и было, – вдруг вспомнила я. – В моем сне Альмира сперва побежала к храму. Там она увидела убитого жреца и следы, будто по земле тащили что-то тяжелое. Она еще подумала, что Священный шар не смогли снять с алтаря и забрали вместе с ним. Выходит, хванская Святыня теперь у кваров?
Альгидрас помедлил с ответом, но все же произнес:
– Не думаю. Мне кажется, она где-то недалеко.
– Откуда ты знаешь?
– Я начал ее чувствовать, – негромко ответил он.
– Чувствовать? – завороженно выдохнула я.
Мне до сих пор казалось чем-то нереальным все, что касалось этого их волшебства, и я все еще не оставляла попыток мыслить рационально.
Он кивнул.
– Это как часть меня. Это здесь. – Альгидрас прижал ладонь к груди. – Я четко услышал ее, когда у столба стоял. А теперь думаю, что все это время, когда чувствовал, будто должен что-то сделать, это была она. – Он нахмурился и потер грудь, как будто там болело. – Или она, или же что-то очень похожее на нее.
Я мотнула головой, отгоняя неприятные ассоциации. Совсем недавно я сама думала о том же. Сказать ему? Если бы только я могла ему верить! Альгидрас снова коротко улыбнулся, явно чувствуя мои сомнения.
– Как хванская Святыня могла попасть сюда? – вместо этого спросила я.
– Говорили, что Будимир – тот самый, на чьем корабле приплыли те, кто ранил Радима… – Я нетерпеливо кивнула, давая понять, что в курсе, кто такой Будимир. – Встретил кваров в море. Верно, тех самых. И теперь Святыня где-то здесь. Я не знаю точно, но я ее чувствую. Радим… он о том, похоже, не знает.