И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!
Шрифт:
Девушка ещё ничего не понимала, но как начинающая женщина уже почувствовала, что где-то накосячила. Взглядом оленёнка в свете фар она посмотрела на «собакена».
— Это… от… дедушки?
— Ага. От дедушки, — кивнул парень. — Ивана Степановича.
Глава 6 Джек Дэниэлс VS ФрутоНяня
— Нет! — Иван легонько прихлопнул по спинке Дрю, сидевшую у него на руках.
Кошка чуть оглянулась на хозяина, но тут же опять втянула голову в туловище. Судя по его интонациям и энергетике, её главная задача сейчас —
— Нет, — повторил парень уже более спокойно и своими идеальными пальцами погладил умную Дрю между ушек, как бы поощряя за понятливость.
Рядом стояли близняшки с растрёпанными волосами и чувствами. «Все в раздрае». Опекун, чтобы его моль поела, не пускает на день рождения к Макарону, а молодость тем временем проходит мимо, и её не вернуть.
— Что там намечается у вашего… этого? — поднял подбородок на сестричек Ваня, надеясь услышать что-нибудь такое, за что можно зацепиться и запретить уже вполне легально и предметно.
— Вначале всё скромно и как всегда — Джек Дэниэлс и шлюхи, — выпалила Марго.
Парень скептически скривился — кроме всего прочего и очевидного ему приходилось очень и очень старательно избегать зрительного контакта с Ариной.
— А дальше… как пойдёт. Может, будет мартини у бассейна и купание голяком, — рубила с плеча Маргарита.
Беспалов вскинул брови, как бы показывая, что оценил сей изящный, тонкий троллинг. Достаточно. Он уже составил представление о предстоящем светском мероприятии, готов сделать выводы и наметить шаги по оптимизации ситуации.
— Курнуть будет чего? — показал у губ пальцами всем известный жест.
— Обязательно, — голосом полным ответственности, заверила Марго.
— Решено! — поднялся с дивана Иван, и Дрю спрыгнула на пол. — Диктуйте адрес — к вашему Макару еду я! Вы можете Джек Дэниэлс с ФрутоНяней перепутать. — Отряхнул он невидимую пылинку с брюк. — Но мы поступим по-другому: я отвожу вас к придурку и жду в машине пятнадцать минут. Уверен, этого достаточно, чтобы вручить подарок и поздравить.
Близняшки только запыхтели носиками.
— Ничего, ничего, — зло кусала ноготь Марго, вперившись в Ваню пылающим взглядом. — Перевернётся и на нашей улице… КамАЗ… с ФрутоНянями.
Арина же только поджала губки — такая версия дня рождения Гусева её устраивала вдоль и поперёк. И даже вглубь. Ей только абсолютно не нравилось, что Ваня держит их за детей каких-то. Она привычно молча стояла рядом с сестрой, но как-то непривычно, по-особому волновалась.
Девушка уже третью ночь спала в обнимку с «собакеном», которого, только лишь получив от НЕГО, первым делом расцеловала в новую, ещё пахнущую искусственным мехом, морду. Даже подпортив ситуацию именем Макара, Арина всё равно хотела быть счастливой. Душа пела. Телу хотелось плясать. Она тут же вскочила с кровати и понеслась вслед за вышедшим Иваном, но из его комнат уже доносился звук воды в душе.
Тогда, недолго думая, счастливица ринулась на кухню приготовить что-нибудь вкусненькое. Собственно, это она и собиралась сделать, если бы так позорно не вырубилась. Но Иван, даже не взглянув в её сторону, уехал за Марго в училище,
— Ариш, скажи ему! — игриво куксилась Рита, расстёгивая на ходу пуховик. — Он говорит, что я толстая. Но я ведь даже худее тебя!
— А Аринка вообще Колобок, — прошел к холодильнику Беспалов и достал оттуда бутылку Швепса. Он хамовато улыбался.
— Ха-ха, сам ты Колобок! — со смехом кинулась к нему и начала пытаться ущипнуть за бока Марго.
Иван, красиво запрокинув голову и выставив кадык, от души заржал в потолок, а Арина только горестно вздохнула — они с сестрой сколько раз обсуждали показательно худощавое телосложение опекуна. Его будто вылепили исключительно из мышц и обтянули кожей — всё. Такое тело бывает у мужчины, которому сверх гендерной природы вопиюще повезло с конституцией. Да, сейчас, в двадцать пять, он стал шире и крупнее, но исключительно за счёт нарастания мускульной массы. Складывалось ощущение, что жировая ткань его организму неведома в принципе. На его плоском животе (без всяких кубиков) был такой же слой жира, как у Арины — на запястье. Она сама видела. Подобным строением среди их сверстников могли похвастаться единичные особи. Даже Макар выглядел заметно упитанней и щекастей.
Но какой бы коровушкой девчушка не чувствовала себя рядом с Иваном, посчитала своим святым долгом на «Колобка» обидеться.
И обиделась.
— Ты что-то в последнее время какая-то задумчивая, — заметила тогда перед сном Марго. — Да не переживай ты! Отпустит он нас к Макарону, никуда не денется. А если не отпустит, мы ему такое устроим! Домашний террор рулит!
Арина даже не представляла, как сможет признаться сестре, что ей абсолютно индифферентен этот день рождения. Она очень хорошо относится к Гусеву, привыкла к нему, притёрлась, так сказать, но одноклассник никогда не заставлял её задыхаться и замирать одним взглядом, интонацией, голосом.
Поэтому решила никаких КамАЗов не ждать, и уж тем более — когда они перевернутся, а переворачивать их самой.
На следующий вечер, перед временем прихода опекуна с работы, она стояла на кухне в полной боевой готовности — в коротеньких шортиках и маечке с кошечкой Китти и собиралась запечь в маминых горшочках мясо с картошкой. Была мысль надеть домашние сапожки угги с помпонами, но их носить не разрешал Матрас — наглые, вероломные непоседливые шарики бросали вызов кошачьему характеру, бессовестно глумились и думали, что они здесь главные. Поэтому Арина натянула обычные, никому не интересные, белые вязаные носочки.
Однако даже на них Иван отреагировал так, что у неё до сих пор при воспоминании коленки трясутся и ноги слабнут.
Она уже почистила картошку и достала с полки набор керамических горшочков, который очень нравился им с мамой. Там посудины были разного размера. Самый большой с надписью: «Михайло Потапыч», другой поменьше со словами: «Настасья Петровна» и три маленьких с именами: «Мишутка», «Машенька» и «Алёнушка».
Беспалов открыл дверь холла в не очень удобный момент — Арина точила кухонный нож и собиралась резать мясо.