И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!

Мизухара Кристина Ивановна

— Молодой человек, как ваше имя? — обратилась к нему провожатая Марго. Ивану она почему-то показалась каким-то «серым кардиналом» при ЛюдовикеХIII.

— Иван.

— Ваня, я понимаю ваше негодование, но они нарушили дисциплину. И сделали это самым вероломным, вопиющим образом!

Беспалов как бы в бессилии перед людской тупостью опустил плечи и руки.

— Вот и разбирайтесь с этим сами. Я отвечаю за них в послеурочное время. И дома у меня они ведут себя исключительно примерно. Не пьют, не курят, много сидят за уроками, Марго постоянно

занимается в оборудованном для неё зале, — уже как с броневика распалялся Ваня. — У нас всегда тихо и спокойно. Никаких оргий и тусовок. В доме тепло, чисто и сытно. Было бы замечательно, если бы вы удосужились навести такой же порядок в вверенном вам учреждении.

«Серый кардинал» раздула ноздри.

— Однако мы всё равно будем вынуждены сообщить об инциденте в органы опеки и попечительства! — скрестила она руки на груди, хотя, лично Ваня бы взял её грудь в двойные кавычки.

— Вы совершенно правы! — кивнул он. — Я тоже считаю, что об этом уникальном случае должны узнать как можно больше инстанций. Включая министерства образования и культуры.

«Кардиналиха» поджала губки.

— Lui as-tu montre la bouteille?* — обратилась она к «умирающему лебедю».

— Oui**, — та кивнула.

— Ne le lui donne pas. C'est utile pour nous***, — добавила опять первая.

— Je vais vous dire un secret, je ne collecte pas de bouteilles de whisky****, — заверил её Иван, и, кажется даже услышал грохот челюстей об пол.

Последовала немая сцена.

— Ну что же, — первая пришла в себя «кардиналиха», — раз так, — вскинула она подбородок, — значит пришло время наводить порядок в вверенном нам учреждении. Итак, до этого дня по рекомендациям психолога, о том, что близнецов нельзя разлучать, мы шли вам навстречу и отпускали Маргариту домой почти каждый день. Отныне это отменяется. Так ведь, Гетта Семёновна?

Та развела руками.

— А шо ви хотите. Мине полгода до пэнсии.

— С сегодняшнего дня Марго будет попадать домой только по праздникам и выходным дням, — отчеканивала каждое слово «кардиналиха».

— Инна Викторовна, нэ перегибайте, — жестом охладила пыл подчинённой госпожа Авруцкая. — Молодой чэловек, это не потому шо ми хотим разлучить девочек, а с будущей нэдели у них начинаются штатные репетиции к новогодним праздникам. Это только до будущэго года.

— Но всё равно Ромашова будет строго наказана, — отвернулась к двери Инна Викторовна.

— Ваше право. — Иван бронебойным взглядом посмотрел на Марго, и мысленно вытер пот со лба.

«Хоть одну без меня воспитают».

— Я могу забрать вторую?

— Разумэица, — обрадовано подвела итог Гетта Семёновна.

— Арина, в машину! Живо! — скомандовал опекун.

Но та может и рада «живо», но получалось плохо. Она поднималась медленно и нехотя. Взяв свой пуховик со спинки стула, на полусогнутых подошла к двери.

— Извините. До свидания. — И уловив последний очень сочувствующий взгляд от Марго, нажала на ручку.

— Всего доброго, — тоже кивнул Иван. — В субботу наберёшь меня, —

посмотрел он на Маргариту. Та с готовностью кивнула.

«Надеется, что до субботы я остыну. Ну-ну…»

А дальше ничего беды не предвещало. Только в машине Арина, почему-то, нырнула на заднее сидение. Иван это расценил, либо как жест «посыпания головы пеплом», либо как надежду заснуть по дороге.

Сам он, уже выруливая на Тульскую, думал только о том, чтобы кто-нибудь из этих служителей культуры не накатал бумагу на него в органы опеки и попечительства анонимно или через какого-нибудь родителя. Такое вполне возможно. С него с самого, как с гуся вода, только снимут опекунство и всё — виски пей земля валяйся, а вот с этими двумя «мартышками» могут обойтись нехорошо.

Беспалов совсем задумался, на автопилоте управляя машиной, и вдруг почувствовал какое-то мягкое, нежное касание у себя в волосах.

Арина забралась ему в загривок пальчиками и немного поцарапала там ноготками.

— Привет, — поздоровалась она голосом системы Windows у его уха с серьгой. — Я звонила дедушке Ивану Макеевичу.

У Вани вмиг сбились с ритма сердце c дыханием одновременно. Мозг заметался между раздражителями — реагировать на дорогу перед передним бампером, или отдаться на откуп ощущениям от ласковых касаний к затылку.

Но через секунду дорожное движение как альтернатива потеряло свою актуальность — девчушка несмело прикоснулась к его шее губами. Чуть пониже затылка. Она не целовала явно и отчётливо, но этим сделала только хуже. Потому что лучше. Вернее, очень хорошо. А если честно, то просто волшебно.

У Вани стало тесно в ушах. Там зашумело и завибрировало так, что подпрыгнуло даже то, что в штанах, как бы далековато не располагалось. Яйца чокнулись друг с другом боками, как два бокала шампанского на Новый год. И даже внутри так же защекотало от пузырьков. А член, словно кобра, поднял голову и осмотрелся.

— Ариш…

— Тс-с-с… — раздалось возле самого его уха. Она всё-таки поцеловала его и лизнула самым кончиком языка.

«Да твою ж мать!» — Беспалов держался только на сцепленных зубах.

— Ты… ты такой молодец. Как ты их всех… отбрил. Спасибо.

— Рад… что ты… оценила, но я хотел бы… вести машину.

— Ы-ы, — медленно-флегаматично произнесла Арина и прикусила его мочку уха с серьгой. Иван услышал, как легонько клацнули её зубки о метал. У него всё сжалось в промежности, и процесс, так сказать, пошел.

Ощущения смешались в какое-то броуновское движение крови по организму — та побежала, не то что быстрее, а скорее в обратную сторону. Так сказать, «пошла по встречке». Венозная соединилась с артериальной, начался хаос и неразбериха. Ещё чуть-чуть, и будет взрыв. Реакция мгновенно передалась воздуху в салоне — он принялся лихорадочно циркулировать, разогрелся и запросил выхода. Казалось, открой люк, и из машины рванёт, как из пароварки.

А потом Арина зарылась носиком в его затылок и довольно шумно потянула ноздрями.