И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
Удрученная и задумчивая еще больше, чем прежде, Серафима вернулась к воротам, где ее смирно и стойко ожидали под дождем ее придворные.
- Ну, что–нибудь?.. — Саёк, не закончив вопроса, увидел ответ на ее лице и сник.
- А у вас тут внизу как?
- Тихо, ва… Сергий, — шепотом отозвалась Находка. — Затаились…
- Может, ушли? — оруженосец прислушался с надеждой, но царевна покачала головой.
- Нет. Ждут.
- Ждут… — тоскливо вздохнул он, но взял себя в руки, приосанился и сурово объявил: — Тогда я предлагаю план.
- Предлагай, — просто ответила Серафима.
- Мы откроем
- Замечательный план, — одобрила царевна но, не замечая протестующего взгляда октябришны и торжествующего — Сайка, тут же продолжила: — Если бы не два недостатка. По ночному лесу ты далеко не убежишь — это раз. И, к тому же, что делать нам, если за тобой побегут не все пеньки — это два.
Оруженосец понурился и виновато пожал плечами:
- Об этом я не подумал…
- Это ничего, — успокоила его царевна. — Тогда будем жить по моему плану. Чем мокнуть и мерзнуть неизвестно сколько под дождем, мы войдем в избу, обогреемся, обсушимся, приготовим ужин и в спокойной комфортной обстановке подумаем, как быть дальше.
- Но когда вернется убыр Макмыр…
- Мы поговорим с ней и постараемся все объяснить. Насколько я знаю, у этой публики в домах беспорядок и грязища — страшные, и если мы у ней приберемся [87], то, может, она подобреет и нас хотя бы выслушает.
- А если нет?..
- Вот тогда и будем думать дальше, — подмигнула она октябришне. — Не боись — прорвемся.
- Находка, — потянул вдруг за рукав рыжеволосую девушку Саёк. — А послушай, Находка. Я тут думал, думал…
- Что? — рассеянно повернулась она к нему.
- Ну, если эти шерш… шерстни, то есть — это дневная охрана убыр, то ночью–то она, получается, беззащитная остается?
- Ночью?.. Ночью?..
И тут тьма грузно опустилась на промокшую и продрогшую землю, прильнула к ней, припала, как к подушке, рассчитывая спокойно проспать так ночь…
Но, похоже, прогадала.
Душераздирающий писк, сливающийся с пронзительным визгом и воем прорезали успокоившуюся было тишину, и на отряд Серафимы непонятно откуда обрушился град зубов, когтей и кожаных крыльев.
- Ай!!!..
- Ой!..
- Ах, чтоб тебя!..
- Они кусаются!..
- Они присасываются!!! Это кровопийцы!.. Помогите!!!..
- Все в дом!!! Живо!!! — заорала Серафима так, что вздрогнули древогубцы на улице и, отрывая на ходу пристроившуюся было попить лесогорской кровушки летучую мышь–вампира, бросилась на крыльцо, пинком отшвырнула подпирающее дверь полено и, едва дождавшись, пока ее придворные заскочат в сени, захлопнула за ними дверь.
К несчастью, внутрь успели проскочить не только Саёк и Находка.
В полной тьме на ощупь отдирать от себя маленьких проворных злобных кровососов и сворачивать им шеи — занятие, которым второй раз позаниматься желающие вряд ли бы нашлись.
Тяжело дыша и истекая кровью из неглубоких, но многочисленных ран, друзья на ощупь нашли дверь, ведущую в комнату, так же на ощупь засветили лучину, потом еще несколько, потом нашли на печке масляную лампу да зажгли и ее.
Оглядев при свете интерьер избушки, они поняли, что их ждало очередное разочарование: пол и стекла были чистыми, посуда вымыта, травы развешаны под потолком, вещи
Серафима на мгновение задумалась, а не стоит ли все раскидать, разворотить, натоптать, членистоногих разогнать, а потом прибраться, а паутину заштопать, но решила, что убыр этого все равно не оценит, и идея была похерена, не получив развития.
Находка все еще дрожащими после боя с летучими мышами руками разожгла огонь, они скинули с себя куртки и расстелили их на печи.
Рыжеволосая девушка принялась за оказание первой помощи при кусаных ранах.
Похоже, что при укусе мыши впрыскивали в рану что–то, что долго не давало крови свертываться, и октябришне пришлось постараться и поволноваться, прежде чем затянулся последний укус. После этого она не могла стоять на ногах, но, несмотря на все уговоры Серафимы прилечь на кровать, она лишь осторожно присела на скамью, привалилась к печке и устало закрыла покрасневшие глаза. Серафима пристроилась рядом, обняв себя руками и безуспешно пытаясь впитать тепло от еще не прогревшейся печи.
Распаковав их припасы и стараясь не шуметь, Саёк занялся ужином.
На ужин у них обещалась быть жареная картошка с луком и мясом. Начистив овощи и порезав щедрый кус бесконечной медвежатины, Саёк слишком поздно обнаружил, что масло в его мешке куда–то задевалось, и не исключено, что вовсе осталось у их хозяев в Черемшуре на столе, что являлось фактом прискорбным, зато непоправимым.
Смущенно и бесшумно, стараясь не потревожить Находку и Серафиму, он порылся на полках у печки, но единственным трофеем, пригодным, по его мнению, к использованию при жарке картошки, был неизвестного происхождения жир в плошке, закрытой керамической миской. Вот его–то оруженосец, повздыхав себе под нос и помявшись, и рискнул в конце концов вывалить на сковородку за отсутствием иных кандидатов на должность.
Для чего предназначалась данная субстанция, так и осталось для него неразрешимой загадкой, зато он быстро понял, для чего она не предназначалась.
Для жарки картошки с луком и мясом.
Кашляя, хрипя и задыхаясь, разгоняя руками дым перед лицом, под затейливые предложения и пожелания дам, он кинулся к окну и распахнул его, с наслаждением впуская свежий ночной воздух в продымленную, прокопченную, пропитавшуюся смрадом комнату.
И не только воздух, как понял он через несколько секунд.
С визгом и воем, как раздираемое о гвоздь полотно циркулярной пилы, в комнату ворвался ночной дозор убыр.
Саёк захлопнул содрогающееся под натиском почуявших свежую кровь кровопийц окно и придавил его своим нетяжелым телом, трясущимися руками задвигая защелку, но черное дело было уже сделано: полтора десятка мышей размером с полкошки закрутили под потолком хаотичную орущую карусель, выбирая цели и резко пикируя, целясь в голову или в лицо.
Чиркнув когтями или зубами и пустив кровь, вампир с мерзким писком взмывал вверх и выбирал новый момент атаки.