И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Будет сделано, боярин!
- А наш кудесник не захочет, наверное, — не удержался Гена. — Палочкой волшебной помашет — и чистый, и теплый.
- Неадекватность вашей аргументации эксгибиционирует неконгруэнтность ваших предпосылок! — высокомерно вздернув нос и выпятив нижнюю губу, гордо отозвался Агафон перед тем, как выйти во двор.
Парадоксову–младшему осталось только молча кипеть и строить планы мщения.
После бани, переодевшись во все чистое, сухое и соответствующее времени года, путники отправились на ужин.
Улучив момент и убедившись, что Агафона и Гену разделяют двадцать метров
Потом боярин извинился еще пару раз за свою ретивую охрану, сославшись, что времена в Сабрумайском княжестве после того, как Великий князь со княгинюшкой и княжичем и старым князем во время шторма утонули на этой самой реке, возвращаясь с охоты, начались смутные. Все князья передрались–перегрызлись друг с другом, власть деля, никто всех соперников осилить не может, а жизнь соседям испортить — хлебом не корми, как выражается Тит Силыч. Так что, ухо востро держать приходится все время, не обессудьте…
Гости понимающе развели руками и не обессудели.
А после ужина хозяин пригласил гостей пройти в соседнюю избу чтобы кое–что посмотреть.
Агафон презрительно фыркнул, прокомментировав приглашение вполголоса про себя, но за Иваном и дедом Зимарем последовал. Может, чтобы не оставаться наедине с угрюмо–демонстративно почесывающим пудовый кулак Титом Силычем.
- Вот, проходите, это наш музей, — широким жестом пригласил пройти в жарко натопленную комнату, целиком заселенную разнообразными шкафами, ученый. — Здесь хранится большая часть того, что наш род достиг за сто с лишним лет. Да, это стало делом всей нашей жизни. А ведь все начиналось со случайности. В одной крестьянской семье из одной из наших деревень — тогда наш род владел несколькими деревнями, это позже их пришлось продать, чтобы финансировать исследования — случилось событие, перевернувшее всю современную науку и ставшее отправной точкой целого нового направления.
Агафон снова фыркнул, но рассказа не прервал.
- У них была единственная курица, молодая, но долго не неслась, и была бы ей уготована прямая дорога в суп, если бы не это первое за все время яйцо. Скорлупа которого состояла из кальция только на четыреста пятнадцать частей. Остальное было чистое золото. Крестьяне — престарелые муж и жена — несмотря на подозрительную скорлупу (откуда им знать, что такое золото!) обрадовались и хотели разбить его в тесто, но не тут–то было! Возможно, им этого бы и не удалось, если бы оно в результате их усилий не упало на пол, дед не наступил на него, оно не выстрелило у него из–под ноги, отлетев к стене и убив морскую свинку внучки после чего, наконец, разбилось. Их оханья и причитания услышал мой пра–пра–прадед, случайно проезжавший мимо их дома, зашел, увидел
- Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь дед, не плачь баба…» — подхватил Зимарь.
- Сказки! — уже привычно фыркнул чародей и отвернулся.
Боярин Евгений терпеливо улыбнулся и молча выдвинул ящичек одного из шкафов. Оттуда он бережно вынул берестяную коробочку, достал из нее нечто, завернутое в несколько слоев белых тряпок и развернул для всеобщего обозрения.
Там лежали золотые скорлупки со следами засохшего на них сто пятьдесят лет назад белка.
- И с этого момента жизнь нашего рода изменилась, — торжественно продолжил хозяин. — Он купил у них эту курицу. Поначалу он только хотел получать от нее золотые яйца, но потом огонек любопытства разгорелся в его душе. А нельзя ли увеличить содержание золота в скорлупе? А толщину стенок? А сделать яйца цельнометаллическими?
При каждом вопросе боярин Евгений открывал новые ящички и доставал все новую и новую скорлупу.
- Подделка. Шарлатанство. Жулики! — не унимался, горя праведным возмущением Агафон. — Да любой шантоньский ювелир вам такой скорлупы за полдня наделает корзину!
Боярин улыбнулся — несколько натянуто — и, не реагируя иным способом на провокации, продолжал:
- Для развития исследований и обучения его сына — моего пра–прадеда — в Тайном Научном Институте, расположенном до сих пор в… А, ну да, это тайна. Так вот. Для этого нашему роду пришлось продавать не только деревни, но и большую часть яиц, получавшихся золотыми. Да–да, золотое яйцо все еще оставалось редкостью, хотя и не такой, как раньше. Процент результативного выхода рос…
- Что у него стало расти? — не понял дед Зимарь.
- Золотых яиц стало больше, — перевел на лукоморский, склонившись к его уху, Иванушка.
- …После него на смену ему пришел мой прадед, Он был большой эстет. Простого золотого яйца ему стало недостаточно. И тогда он стал выводить породу кур, которые несли бы вот это.
Из нового ящичка был извлечен и развернут очередной сверток.
Компания ахнула.
- Родясь не видал, и умру — не увижу, — восхищенно всплеснул руками дед.
Если бы яйцо могло пройтись по одной из центральных улиц Лукоморска, сплошь застроенных шантоньскими, вондерландскими, тарабарскими и прочими модными лавками, на выходе оно предстало бы именно в таком виде.
Золото, серебро, скань, эмаль, драгоценные камни, цветы, птицы, бабочки, фигурки рыб и животных — проще сказать, чего на этом яйце не было.
- У моей матушки есть похожее, но не такое красивое, — первым пришел в себя Иванушка и, кинув вопросительный взгляд на хозяина, осторожно протянул руку и благоговейно потрогал пальцем изумрудный листок у основания. — Она купила его давным–давно за огромные деньги у какого–то Пиаже, который клялся, что сделал его сам.
- Когда нам нужны деньги, мы договариваемся с ним о встрече, — снисходительно усмехнулся ученый. — Так повелось еще со времен его прадеда. Посмотрите сами, ваше высочество, разве человек может сделать такую красоту?
- Человек может все! — не очень убежденно встал на защиту человеческого рода Агафон, но никто даже не повернул головы.
- Это — вершина породы. Парадоксальная Универсальная, назвали мы ее. Мы работали над ней и над тем, чтобы увеличить или уменьшить содержание того или иного элемента, металла или цвета несколько поколений. Дни и ночи…