И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Еще больше?..
- Да–да. Ведь нам пришлось построить отдельный железный курятник для каждой птицы этой новой породы!
- Они у вас что, огнедышащие? — наморщил лоб уже слегка успокоившийся и более чем слегка заинтригованный помимо воли Агафон, на время позабыв про свою принципиальную антинаучную позицию.
- Почти, — усмехнулся хозяин и осторожно взял с полки, засыпанной опилками, и продемонстрировал гостям одно из зеленых ребристых яиц. — Работа над нужными характеристиками этой породы еще не окончена,
- Да почему же? — непонимающе мотнул головой Агафон.
- Потому что если бросить это яйцо, то оно может взорваться.
- Взорваться? Яйцо? Ну, уж это блажь! — презрительно выпятил нижнюю губу чародей.
Боярин снисходительно повел плечом.
- На обратной дороге заезжайте к нам — к тому времени, я думаю, все будет готово. Вот и посмотрим, что блажь, а что — величайшее научное достижение десятилетия.
- Посмотрим, посмотрим, — привычно фыркнул маг и первым направился к выходу.
За ним потянулись и остальные.
Уже на выходе из сеней Агафон хлопнул себя по лбу, проговорил: «Ах, мешок–то я там позабыл!» и метнулся назад.
Через минуту он вернулся довольный и молчаливый и тихонько присоединился к своим попутчикам по дороге к гостевой избе, где был приготовлен им ночлег.
Утром рано, сразу после завтрака, одетые в новую одежду, наконец–то соответствующую начинающимся дневным похолоданиям и ночным заморозкам, экипированные как путешественникам на дальние расстояния и полагается, Иванушка и Агафон прощались с хозяевами и дедом Зимарем перед тем, как отправиться в дальнейший путь.
За завтраком сумрачный Тит Силыч принес им карту с нарисованным на ней маршрутом их будущего передвижения по территории сабрумайского княжества и царства Костей — до самой границы с Красной Горной Страной. И теперь он и отец и сын Парадоксовы стояли на деревенской околице, жали на прощание странникам руки и давали последние напутствия.
- Не забыли, значит? — в который раз повторял боярин Евгений, тыча тонким пальцем в развернутую карту. — Идете сейчас прямо, никуда не сворачиваете, по большой дороге. У Синь–камня — вы мимо него не пройдете, он необычайно синего цвета, я подозреваю, что он упал с неба…
- Камней на небе не бывает! — взъерепенился отдохнувший за ночь и готовый к новым словесным баталиям во славу магии Агафон. — Потому что воздух есть субстанция бестелесная, эфемерная и газообразная…
- Позвольте с вами не согласиться, милейший, — не замедлил отреагировать тоже отдохнувший за ночь и жаждущий реванша боярин Геннадий. — Но даже дитю малому известно, что…
- Постойте, — остановил поток их прощального красноречия Иван. — Извините, что перебиваю, но у меня тут вопрос есть… Как бы это сказать… У меня вчера при… во время… когда ваша стража
- Конечно, конечно! — замахал руками боярин Евгений. — Тит Силыч, принеси лукоморскому царевичу его оружие. Я надеюсь, оно в хорошем состоянии?
- Лучше не бывает, — буркнул начальник охраны, по лицу которого явно читалось, что он до последнего рассчитывал, что пришельцы, уходя, про меч забудут. — Даже наточил, как дулак… Щас плинесут.
И крикнул долговязому подростку — своему оруженосцу с его личными именными наградными вилами наготове, присевшему у крайней избы на завалинку:
- Эй, Антошка, тащи меч засланцев сюда быстло! Он в калаульной избе!
- Щас, дядь Тит Силыч!
Меч вместе с ножнами был принесен и вручен владельцу через пару минут.
Иванушка вынул его из ножен посмотреть, не осталась ли там вода, не пошла ли ржавчина, хорошо ли наточен, и не заметил, как все еще не примирившийся с фактом, что о существовании камней на небе знает не каждое малое дите, Гена Парадоксов осекся на полуслове и тоже впился глазами в его оружие.
- Это ваш меч? — спросил, наконец, он.
- Да, мой, — удовлетворенный осмотром, кивнул царевич и вложил меч в ножны.
- А… — Гена замолчал, откашлялся, царапая кашлем ставшее вдруг враз сухим горло, и решился: — А ковер ваш… где?
- Ковер? — Иванушка удивился, откуда здесь могут знать про их брошенного Масдая, но быстро решил, что это, наверное, какой–нибудь научный трюк, и не стал уточнять. — Ковер пришлось оставить в укромном месте. Обстоятельства сложились.
- А–а… — протянул хрипло Парадоксов–младший и натужно сглотнул. — Ну, ладно. Мне надо бежать. Работа. Эксперименты.
И, развернувшись, и даже не попрощавшись (в смысле, в–надцатый раз, как его родитель) быстрым шагом скрылся в переулке.
Путники тоже уже было развернулись и хотели идти, как вдруг Иван решился и задал вопрос, который все это время не давал ему покоя:
- Извините, боярин Евгений, но я давно хотел спросить… в смысле, уже второй день…
- Спрашивайте, спрашивайте, ваше высочество, — ободряюще закивал Парадоксов.
- Кхм… Так вот… Эта уткоженщина… Матрена…
- Которая напрашивается в родню к сфинксам и утконосам?
- Да. Так вот, она, случайно, не… ваших… рук… дело?
Хозяин вскинул брови, прикрыл глаза и сказал «Гхм».
- Не ваших?
Парадоксов вздохнул.
- Наших… С сестрой. Когда мы были маленькими, родители часто оставляли нас надолго… в лаборатории… И, чтоб не скучать, нам приходилось искать себе занятия…
- Вивисекторы! — вдохновленный возмущением, тут же изобрел новое обвинение Агафон.
- Так получилось, — виновато потупившись, пожал плечами боярин. — Мне очень перед ней неудобно. И стыдно.