И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- По чьему приказу вы там прятались? — грозно просипел колдун.
По непроницаемому лицу умруна пробежала тень, он сузил ожившие на мгновение глаза, словно всматриваясь во что–то очень далекое, почти неразличимое, разочарованно нахмурился, словно так и не разглядел, и беззвучно пошевелил сухими губами.
- Громче!.. — в этот раз голос колдуна сорвался на визг и напугал самого обладателя.
Губы умруна снова дрогнули, но тут же безмолвно сжались в линию.
Связь с кольцом — стиснутые зубы — усилие воли — удар, тычок, пощечина…
Умрун
- Кто приказал вам там прятаться? — свирепо рявкнул Сабан, недовольный непредвиденной тупость умруна, но опять получилось жалко и визгливо, и колдун, скрипнув зубами от злости, снова стал натужно прокашливаться.
- Нам… сказал там прятаться… Иван… — словно очнувшись от наваждения, удивленно сдвинул брови и произнес тот.
- Кхм… кхм… Кто такой Иван? — предварительно откашлявшись и убедившись, что его голосовые связки в очередной раз не выставят его на посмешище, четко выговаривая все звуки, произнес Сабан, не разрывая, на всякий случай, связь с кольцом.
- Иван — сын лукоморского царя, — тихо, запинаясь, будто не веря самому себе, выговорил умрун и моргнул.
- Ага!.. — позабыв про достоинство и солидность, приличествующие второму помощнику первого советника, колдун возбужденно всплеснул короткими толстыми ручками и, выпустив из памяти кольцо, едва не запрыгал на месте. — Ага!!! Измена!!!.. Заговор!!!.. Коварство!!!.. Где он?
Умрун рассеянно молчал.
- ГДЕ ОН, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, СКОТИНА?! — взревел маг и подскочил к потерявшему дар речи гвардейцу. — ОТВЕЧАЙ!!!
Снова мгновенная связь с кольцом, усилие воли, толчок, напор…
- Он. Находится. В башне, — плоским безжизненным голосом проговорил умрун и замер, словно механическая игрушка, у которой кончился завод.
- Ага!.. В башне!.. — помимо воли Сабан расплылся в довольной улыбке, приподнялся на цыпочки и покровительственно потрепал гвардейца по щеке. — В башне… Так приведите его сюда!
С десяток собакоголовых бросились было выполнять приказание коменданта замка, но тот нетерпеливо махнул рукой, и они недоуменно остановились и опустили оружие.
- Я не вам, я ИМ говорю, — самодовольно ухмыльнулся Сабан и кивнул в сторону закаменевших по стойке «смирно» умрунов.
Колдун не спеша обвел взглядом неподвижную беду и с новой энергией устремил поток своей воли в кольцо.
- Я приказываю вам. Идите. Схватите. И приведите. Этого Ивана. Ко мне. Быстро. ПОШЛИ!!!
Гвардейцы дернулись, будто марионетки в неопытных руках, застыли, не закончив движения, снова дернулись, рывками развернулись и, нелепо переставляя ноги подобно плохо смазанным механическим солдатикам, медленно двинулись обратно к двери башни, откуда они только что вышли, так и норовя остановиться на полпути.
Маг снова покачнулся, навалился всем корпусом на адъютанта и судорожно втянул холодный ночной воздух сквозь стиснутые до ломоты зубы.
На горячем лбу снова выступили крупные капли пота, тут же энергично начавшие формироваться в ручейки
Давить, давить, давить, давить…
У них нет, и не может быть воли…
Воля здесь есть у одного человека — у меня…
И я заставлю их слушаться, чего бы мне это ни стоило.
ВЫПОЛНЯТЬ!
Я ПРИКАЗЫВАЮ!
ВЫПОЛНЯТЬ!..
Перед глазами Сабана поплыли, то сливаясь, то бестолково мельтеша, то выделывая фигуры высшего пилотажа, разноцветные круги.
Голова…
Ох, моя голова…
Еще чуть–чуть, и моя бедная голова треснет, как арбуз под прессом…
И всё из–за этих тупых мерзавцев!
Проще было бы управлять пятнадцатью скамейками, или бочками, или ослами, чем ими!..
Но нельзя раскисать, я здесь хозяин, надо давить на них, давить, давить, давить…
Я для них царь и бог, мое желание — закон, они не могут мне противиться!..
ПРИВЕДИТЕ ЕГО!
Я ТАК ХОЧУ!!!..
Темнота в дверном проеме снова зашевелилась, и в освещенный факелами стражников круг безмолвно выступили умруны, волоча за собой с заломленными за спину руками старого знакомца — давешнего напыщенного сержанта, у которого спеси сейчас явно поубавилось.
Сабан, не расслабляясь, слегка успокоил рваное свистящее дыхание — никогда не ожидал, что контролировать каких–то недорезанных деревенщин будет так сложно, на грани невозможного! — и, натужно усмехаясь, сделал несколько шагов вперед, к плененному лукоморцу, извивающемуся в стальных руках умрунов и прожигающему его полным ярости и бессильного отчаяния взглядом.
Они снова сделали то, что хотел он.
Он справился с ними и на этот раз.
Значит, грань невозможного отодвинулась еще немного, и он снова оказался на коне, и противиться ему из этого сброда теперь не сможет никто.
А раз так, то можно слегка и поиграть.
- Не знаю, применимо ли такое понятие к этим… тварям… — задумчиво, с видом любопытного исследователя в собственной лаборатории на пороге гениального открытия, которое спасет весь Белый Свет, заговорил колдун, прохаживаясь с заложенными за спину руками мимо застывшей в страдальческом немом изумлении шеренги гвардейцев, — но, возможно, им будет приятно немного помучить шпиона, который черным колдовством и обманом заставил их нарушить верность нашему повелителю и повиноваться своим гнусным планам. Но они своей покорностью этот подарок, безусловно, заслужили.
Он отступил на шаг, склонил голову на бок, словно любуясь произведением искусства, и вдруг, как бы вспомнив что–то невзначай, кивнул умрунам, стоявшим ближе всех к захваченному:
- Бейте его.
Те не пошевелились.
- Бейте его, ну же!..
Умруны стояли и равнодушно молчали, словно в один миг и навсегда потеряли возможность слышать, говорить и двигаться.
- БЕЙТЕ ЕГО! — взревел Сабан и, не заботясь более о своей бедной разламывающейся головушке, изо всех сил ударил энергией кольца в сторону мятежных царских гвардейцев.