И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
Парень остановился, Агафон налетел на него, Иван — на Агафона.
- А что? — подозрительно покосившись на мага, спросил Орел.
- Я слышал, что в горах погода может меняться моментом, — стал просвещать темного аборигена Агафон. — Одну минуту может светить солнце, потом раз — подул ветер, нагнал тучи, и повалил такой снег, что не только своей руки — своего носа не увидишь. Особенно в такое время года. А потом, насколько мне известно, могут быть лавины. Это когда на склонах собираются целые залежи такого снега, а потом
- Орел, — с оттенком раздражения поправил костей.
- Да, Орел. Так часто у вас тут в ваших горах меняется погода?
- А что?
- Ты, когда мы полезли в эти твои горы, стал чуть не каждые три минуты смотреть на небо…
И Агафон снова налетел на костея.
А Иван — на чародея.
- Что у вас там случилось? — попытался вытянуть он шею на длину достаточную, чтобы разглядеть тропинку под ногами у Орла.
- Тебе. Показалось. Чужеземец, — хмуро отрезал парень — как гвозди забил.
- О чем вы там беседуете, Агафон? — не терял надежды Иванушка быть посвященным в курс дела.
- О погоде, — не менее хмуро, чем Орел, бросил через плечо Агафон и продолжил доставать их проводника:
- А твой отец, Ястреб, вчера говорил, что место для привала будет в трех часах ходьбы от деревни. А мы уже идем часа четыре!
- Оно оказалось дальше, чем он думал.
- ЧЕМ он думал?
- Если тебе не нравится эта дорога, прищелец, можешь идти своей, — рявкнул, не оборачиваясь, через плечо костей.
Оставшееся до привала время они шли молча.
На единственной широкой ровной площадке, виденной ими за первую половину этого дня, проводник объявил долгожданный привал — так же немногословно, как и все остальные географические события. Площадка плавной лентою огибала склон горы и уходила, сужаясь, вверх, еще круче, чем раньше.
Улучив момент, когда Орел отошел — посмотреть, не завалена ли тропа, подумал царевич — как волшебник горячо зашептал ему на ухо, тыкая пальцем вслед ушедшему костею и яростно вращая глазами:
- Послушай меня, царевич, я не сошел с ума и не сплю — я всю дорогу наблюдал за этим Кобчиком…
- Орлом, — поправил его так же шепотом Иванушка.
- Какая разница!.. Я наблюдал за ним — и он все время постоянно глаз не сводил с неба!
- Так ведь ты сам говорил — погода тут…
- Какая погода, Иван, ты чего как маленький! Говорю я тебе — он чего–то ждет!
- С неба? — непонимающе переспросил царевич.
И понял.
- Не может быть… Да, они не очень… приветливые… — Иван смягчил описание приютивших их на ночь костеев, как только смог, но и для него самого это прозвучало не слишком убедительно, — люди… Надо отметить… Но они не похожи на умрунов!..
- Они похожи на семью их сержантов, — угрюмо парировал Агафон. — Или на их шпионов.
- Так ты действительно думаешь, что он
- Не каравай хлеба, — договорил за Ивана почему–то стихами маг, но никто этого не заметил. — Что будем делать?
Для Иванушки такого вопроса не существовало.
- Конечно, спросим у него самого! Может, существуют сотни причин, по которым они не любят иностранцев, необщительны и все время смотрят на небо, когда в горах! Может, ты его подозреваешь абсолютно напрасно!
- Ты чего, с ума сошел?! — зашипел на него Агафон, хотел схватить за рукав, но было поздно.
Лукоморец поднялся с земли, отряхнулся, улыбнулся и шагнул навстречу возвращающемуся проводнику.
- Уважаемый Орел, — обратился он к парню. — У моего товарища возникли в отношении тебя некоторые беспочвенные подозрения, и мне бы хотелось, чтобы ты своим исчерпывающим объяснением их…
Договорить он не успел.
Физиономию костея перекосило от ужаса, он развернулся и бросился наутек вверх по тропинке.
Но он не знал, или не подумал, что убегать, когда за его спиной стоит очень уставший, невыспавшийся и раздраженный специалист по волшебным наукам, дело бессмысленное и бесперспективное.
Орел остановился, словно наступив в лужу очень прочного и очень моментального клея, замахал руками, стараясь сохранить равновесие, но напрасно…
Иванушка и чародей подбежали к уже полностью неподвижному, свирепо молчащему проводнику одновременно, хоть и с разными целями.
- Попался, кабуча!..
- С тобой все в порядке?..
- Надеюсь, что нет! Иван, я же тебе говорил! Он — шпион Костея!
- Но у него был вид вполне честного человека! Он не мог!.. — и тут Ивана посетила свежая мысль. — Да и зачем ему это надо?..
- Но ведь от побежал от твоего вопроса — значит, виноват!
- Послушай, а может быть так, что его заколдовали?
- Как?
- Как–нибудь на расстоянии. Через тарелку. Или зеркало. Или еще как. Откуда я знаю!.. Тебе виднее.
Агафон, польщенный столь высокой оценкой своих академических успехов, серьезно задумался. Он почесал затылок, потом подбородок, потом потер переносицу, после подергал себя сначала за одно ухо, потом за другое и, наконец, выпятил нижнюю губу. Последнее, казалось, помогло, потому что лицо его озарилось просветлением, и он победоносно взглянул на царевича.
- Если пожарить мясо заколдованного животного, или рыбы, то оно превратится в холодец…
Они, не сговариваясь, переглянулись.
- Нет…
- Ну, тогда я не знаю.
- А, может, просто спросить у него? — И Иванушка кивнул на потихоньку приходящего в себя костея. — Теперь, когда он не может вот так невежливо взять и убежать…
- Я… ничего… вам… не скажу… — враждебно прищурившись, прошептал Орел. — Особенно… этому… слабоумному…
И взгляд его вполне определенно остановился на волшебнике.