И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Где здесь свечи, я зажгу…
Костей снова закашлялся смехом, от которого у Агафона, и без того находящегося на грани нервного срыва, захолодело все внутри. Не говоря ни слова, царь ткнул указательным пальцем правой руки куда–то вверх, и мгновенно под потолком зажглась огромная железная люстра колесом с сотней свечей по кругу.
На груди царя снова вспыхнул раздутым угольком самоцвет.
- Задернем шторы, — Костей повел рукой, и черные шторы на всех четырех окнах медленно поползли навстречу друг другу.
Камень на груди разгорался вся ярче.
-
- «Основы интонирования заклинаний первого уровня».
- Недалеко же ты ушел… внучок… — Костей, поморщившись, гадливо выплюнул это слово как муху и повел рукой — с полки вылетела нужная книга и ударила Агафона в грудь. — Если ты решил повторять пройденное, тебе пригодится еще эта… эта… эта… эта…
С каждым словом царь скрючивал свои длинные тонкие пальцы, и фолианты послушно, как дрессированные канарейки, слетали со своих насестов и мчались к Агафону — тот едва успевал перехватывать их и складывать на стол.
Камень на груди Костея горел при этом как маленькая сверхновая.
- И эта… И эта…
Казалось, Костей получал какое–то извращенное удовольствие, посылая Агафону все новые и новые книги с названиями, начинающимися на «Основы», «Начала», «Введение» и «Детская серия» и видя, как тот проседает не только и не столько под тяжестью книг, как под тяжестью стыда своего невежества.
- И эта… И вот эта…
За обитый латунью край корешка одной книги зацепилась другая, непрошенная, и камнем полетела на пол, под ноги Агафону.
- Стоп, — царь растопырил пятерню, и перелет книг мгновенно прекратился. Он ткнул пальцем в упавший том и указал ему на его место — на самой верхней полке.
Тот послушно, хоть и несколько тяжеловато поднялся на крыло, долетел до середины стеллажей и… упал, сея желтые страницы, обратно.
- Я подниму… — робко вызвался было Агафон, но был отброшен на стул яростным «НЕТ!!!».
Как голодная акула метнулся Костей к своевольной книге, быстро подобрал сам с пола ее страницы, вставляя их не глядя под обложку, потом полез на лестницу.
- Но я мог бы… — еще раз попытался начать Агафон, но под обжигающим, как лед, взглядом Костея слова его застряли в горле, так и не договоренные.
Показалось ему, или промелькнуло на лице его деда нечто такое, когда упала эта книга, такое… такое… не испуг, не раздражение, не ненависть… Такое… как все вместе взятое. Хотя с чего бы? Из–за какой–то дурацкой книжки? Наверно, я устал. Кажется уже ерунда всякая… Стоп. Камень. Точно. Камень. Когда книга не долетела, камень погас. Или наоборот — когда камень погас, книга не долетела? Если так, тогда… Тогда вся магия, которую сегодня передо мной проделывал Костей — магия этого амулета чистой магии? Из которого волшебник черпает дополнительную силу… Стоп. Что–то мы еще про амулеты чистой магии проходили. Что–то важное… проходили… проходили… проходили… Стоп. Амулеты чистой магии обладают такой огромной волшебной силой, что…
- Ты что, уснул? — хлесткий, как пощечина, голос сбил его с только что изловленной мысли, и та, радостно взбрыкнув, ускакала куда–то в бескрайние пустые пампасы его
- Д–да. Н–нет. Н–не знаю…
Взгляд царя пробуравил Агафона как коловорот.
- Ты все видел, — холодно констатировал он факт наконец, и уголки его тонких губ опустились еще ниже.
- Д–да. Н–нет. Н–не з–з…
- Амулет. Камень, — уточнил Костей, не оставляя пространства для сомнений. — Его сила на сегодня закончилась.
- З–знач–чит… Мне н–не… п–показалось? Он вправду не засветился?..
- Да.
- И что теперь вы будете делать? — выпалил вопрос Агафон и прикусил язык от слишком позднего осознания собственного нахальства.
Но дерзость проскочила незамеченной.
- Что делать? — повторил вопрос, как будто спрашивая сам себя, царь. — Что делать?.. Хм–м–м… Почему бы и нет… Пойдем со мной — и ты сам увидишь, что я буду делать. Ты уже взрослый мальчик.
Истеричный кашляющий хохот Костея заставил Агафона пожалеть не только, что он задал этот вопрос, но и что вообще появился на свет, но и в первом, и во втором случае оплакивать происшедшее было уже бессмысленно и, сглотнув сухим горлом враз подевавшуюся куда–то слюну, он кивнул головой.
- Я готов.
- Кто тебя спрашивает, — презрительно хмыкнул Костей, повернулся и, не оглядываясь, зашагал к двери.
Агафон торопливо хлопнул все книги на стол и почти вприпрыжку побежал за дедом.
Они прошли по коридорам, попали в башню, как понял волшебник по изменившейся кладке камня, и стали быстро подниматься по лестнице. Агафон старался не отставать от Костея, потому что спиной чувствовал, как умруны из его охраны идут всего лишь в шаге за ним, и что приотстань он, они прикоснутся к нему, или еще хуже — подтолкнул его в спину своими отвратительными ледяными бескровными руками, прожигая насквозь мертвецким холодом…
Там, куда они пришли — у очередной массивной железной двери, каких он видел уже десятки и от этого потихоньку начинал ценить и голубую штукатурку и гипсовые, дружелюбно улыбающиеся черепа — их уже ждали. Два собакоголовых покрытых черной шерстью охранника в красных панцирях и красных мундирах, стояли у дверей по стойке «смирно». А между ними, со скрученными за спиной локтями, сидел на полу, обречено повесив лошадиную голову, маляр в заляпанной голубой краской одежде.
«Тот самый?» — мелькнула мысль у Агафона.
При звуке шагов конь даже не шелохнулся. Собаки взяли под козырек.
- Наша жизнь — твоя жизнь, — отчеканили они в один голос.
- Помню, — мимоходом кивнул царь.
Двери перед магами должны раскрываться сами, от эффектного жеста — уверенность в этом была записана в генетическом коде Агафона, и поэтому он не сразу поверил своим глазам, когда Костей достал из кармана штанов тяжелый железный ключ.
Не дожидаясь приглашения, сразу вслед за ними и умрунами собаки втащили несопротивляющегося арестованного в помещение, напоминающее не то лабораторию, не то камеру пыток, уложили его на стол с ремнями для рук, ног и головы, деловито пристегнули и вышли, мягко прикрыв за собой дверь.