И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Главное, чтобы с тобой. Главное, чтобы подальше оттуда… сам знаешь откуда.
— Что думаешь насчет Черного моря? Или… Владивосток? Там не так красиво, как в Ирландии, но все же невероятно красиво, если тебе нравится холодное море. Есть еще Алтай. Скорее всего, мы будем жить в глуши, как отшельники, но, вероятно, даже сможем позволить себе небольшой домик где-нибудь в деревне. Питерские квартиры хорошо стоят.
— Тебе нужна работа… — протянула Марина.
— У меня есть одна идея на этот счет. Я расскажу тебе
— Ваш паспорт, пожалуйста, — женщина за стойкой широко улыбнулась и протянула руку, чтобы взять документы.
Они сели в самолет, и от сердца обоих отлегло. Когда они прибыли в Москву, Марина вела себя пугливо, оглядывалась по сторонам и прижималась к Марку ближе. Тогда он взял ее за руку и не отпускал почти никогда.
— Ты все еще не веришь мне? — спросил он ее, когда они садились на поезд в Петербург.
— Есть и другие полицейские… — шептала она, глядя в окно.
— Мы справимся, — отвечал Марк, но глубоко в душе и сам знал, что рисков не справиться было намного больше.
Марина боялась выходить из поезда в Петербурге. Она озиралась на каждого мужчину в форме, прислушивалась и не дышала, когда Марк кому-либо звонил, и лоб ее покрывался капельками пота, даже когда кто-то спрашивал ее имя или билет.
— Марк, — она подбежала к мужу, когда он, наконец, закончил говорить по телефону, и схватила его за рукав, вонзив ногти в его кожу. — Марк…
— Что такое, Марина?
— Обещай мне, что все будет хорошо.
— Чего тебе бояться, Марина? Ведь ты… не убивала ее, верно? Виновный уже давно в тюрьме.
— Д-да… но ведь я… я спрятала тело…
— Обсудим это дома. Я заказал такси, нам нужно отдохнуть.
Все действительно складывалось лучше, чем они могли себе представить. Марк был уволен, но начальник по старой дружбе не стал предъявлять ему никаких обвинений — только отправил восвояси, обласкав трехэтажными нелестными словами. Он также предупредил Марка о том, что на службу дорога ему закрыта и чтобы тот нигде больше не смел появляться. В других городах и отделах о его проступке было сообщено по своим каналам. По крайней мере, именно так Марк рассказал Марине.
— Подполковник бы не стал рисковать, иначе ему тоже влетит за то, что я прямо перед его носом уехал…
— Ты сказал, что у тебя есть новые идеи? По поводу работы?
— Да, есть, правда, немного дикие… Я хочу стать… частным детективом, — признался он ей и почти покраснел от смущения. — Всего-то нужно сделать индивидуального предпринимателя и зарегистрироваться в органах… С последним могут быть проблемы, но по-началу можно попробовать и без этого… по-черному. Мой прошлый опыт и служба должны быть мне на руку. Скорее всего, придется начать с дел самых неприятных…
— Это каких? Убийства? — Марина округлила глаза, дожевывая пасту.
Марк рассмеялся и слегка щелкнул ее по красному носу.
—
— Фи, копаться в грязном белье, а потом еще и быть виноватым в том, что ты раскусил очередного изменника, — подтрунивала его Марина.
— Зато работы будет, хоть отбавляй.
— Это точно, — Марина игриво закатила глаза. — Но у моей матери ведь остался в деревне дом… и я его наследница.
— Дорогая моя, — вздохнул Марк. — Хочешь пойти в ЗАГС?
— ЗАГС? — Марина поперхнулась пастой, и Марк был доволен удавшейся шуткой.
— Да, чтобы заявить о смерти своей матери и получить свидетельство.
— Не знаю… как-то это… рискованно, — и тогда до Марины дошло и то, что на свое наследство она тоже могла не рассчитывать. Ее сразу же прижмут к стенке.
— А почему… почему мне опасно идти в ЗАГС, но не опасно прилетать сюда?.. Почему никто не явился за мной в аэропорт? — вдруг она спросила Марка. — Я больше не подозреваемая? Дело закрыто?
— А должны были? — Аристов прищурился.
— Нет, я просто… ты же знаешь, я всего боюсь…
— Скорее всего, закрыли, — он пожал плечами. — Мне о том больше не сообщают, я ведь отстранен и уволен.
Марку нравилось наблюдать за тем, как выражение лица Марины менялось от одного его вопроса к другому.
— Так значит, ты бы хотела ребенка? — продолжил он спокойным ласковым голосом, и Марина поперхнулась во второй раз.
Она дожевала пасту, смачно облизнула губы, затем пальцы, слизывая томатный соус, будто флиртуя с ним.
— Если бы существовал список самых нелепых вопросов за ужином, ты бы попал в ТОП-10.
— Таков уж я, — улыбнулся Марк, нагнулся через весь стол и поцеловал ее в щеку, а затем вернулся на место. — Неромантичный.
— Зато в списке самых неромантичных, ты был бы на последнем месте, — Марина игриво вздернула бровью, и Марк знал, что значил этот жест.
Марина встала из-за стола, чтобы убрать тарелку с неосиленной пастой, но Марк опередил ее и преградил ей путь.
— Томатный соус, — прошептал он сладострастно и провел большим пальцем по ее нижней губе, а затем поцеловал ее.
— И тебе нравятся поцелуи со вкусом томатного соуса? — посмеялась она, отстраняясь от него, чтобы не запачкать его рубашку тарелкой, которую она держала в руках.
— Мне нравятся любые поцелуи, — простонал Марк уже серьезно, взял тарелку из ее рук, пытаясь поставить на стол не глядя, и она упала на пол.
— Марк…
— Не сейчас, — бывший следователь остановил ее, не дав наклониться за тарелкой, прижал к себе и поцеловал ее шею.
Она забыла обо всем и поддалась его ласкам. Тело ее стало мягким, пластичным и податливым в его объятиях. Марк подхватил ее за талию, взял на руки и отнес в спальню, в которой они обычно пропадали часами каждое утро и вечер.