И уйти в закат
Шрифт:
И сразу же пожалела об этом, потому что сообразила, что запасного магазина у меня нет, а из имеющегося я уже расстреляла почти половину патронов, и боеприпасы стоило бы экономить. Правда, чуваки в коридоре не могли знать, что у меня нет запасного магазина, а значит, не будут чувствовать себя в безопасности даже тогда, когда у меня на самом деле все кончится.
Интересно, на что они вообще рассчитывали, когда пытались ворваться сюда вот так запросто? Что я заплачу и подниму лапки кверху? И тут в мои апартаменты влетела граната со слезоточивым газом. Оставляя за собой дымный белый шлейф, она упала
Я бы даже сказала, стремительно.
Я задержала дыхание и выстрелила в окно, чтобы впустить в комнату хоть немного свежего воздуха. Чертово стекло оказалось пуленепробиваемым, и пуля с противным визгом срикошетила вглубь комнаты. Хорошо хоть, в голову мне не прилетела, с моим-то везением.
Глаза уже начинали слезиться, перед взглядом все расплывалось, и я поняла, что песенка моя почти спета.
Через пару мгновений я стану настолько хреновым стрелком, что не смогу попасть даже в стену амбара, находясь внутри этого самого амбара. Приложив бесполезную правую руку к животу, и выставив руку с оружием куда-то в сторону двери, я метнулась в ванную комнату, но зацепилась ногой за край ковра и рухнула на пол.
От удара (и по большей части от неожиданности, наверное) я выдохнула весь запасенный в легких воздух. А потом, чисто машинально, вдохнула.
Результат был ошеломляющий и почти мгновенный. Я закашлялась, а слезы хлынули потоком не только из глаз, но и из других отверстий моего тела, для этого, казалось бы, совсем не предназначенных. Видимость упала практически до нуля, я могла различать только какие-то цветовые пятна.
Но пистолет я не выронила. Когда одно из цветовых пятен продемонстрировало способность к передвижению, я начала стрелять в его сторону. Правда, совершенно безрезультатно.
Встать я не успела, так и валялась на полу в луже собственных слез и соплей, и всем телом ощущала вибрацию пола, дрожащего от приближающегося ко мне противника. После каждого выстрела я чуть доворачивала кисть, стараясь угадать верное направление, и когда мне показалось, что враг уже почти рядом, и в упор-то я точно не промахнусь, сухой щелчок бойка сообщил мне, что в реальном мире патроны все-таки имеют обыкновение заканчиваться.
Тогда я попыталась пнуть его в лодыжку — если он человек, у него должна быть лодыжка, ведь у каждого человека есть лодыжка, но промахнулась.
А в следующую секунду мне на голову упала груда кирпичей.
***
Реджи открыл дверь, ведущую с лестницы в коридор четвертого этажа, и осторожно заглянул за угол.
На ковровом покрытии лежали несколько тел. Большая их часть принадлежала охранникам отеля, это было видно по характерной броне, но один труп при жизни предпочитал джинсовые комбинезоны и клетчатые рубашки, что выдавало в нем одного из людей Питерса.
Что ж, мысленно заключил Реджи, они все-таки не неуязвимы. Правда, тогда непонятно, почему их тела не усеивают нижние этажи. Неужели они смогли застать хваленую гвардию «Континенталя» врасплох? Всех гвардейцев до единого? Это противоречило бы закону вероятности и здравому смыслу
Дверь в номер Роберты была распахнута, оттуда валил газ. Реджи направил в ту сторону оба своих пистолета и неторопливо, готовый в любой момент отреагировать на опасность, двинулся туда. Бальтазар Финч со своим старомодным обрезом в руках отставал от него на две шага и держался чуть левее, чтобы получить свободный сектор стрельбы.
— Похоже, что мы опоздали, — сказал Бальтазар, и тут из номера Роберты вышел человек с ружьем.
Типичная деревенщина, отметил Реджи. Джинсы с темными пятнами на коленях, нечесаная борода, длинные грязные волосы, рубашка не первой свежести, зато ружье начищено так, что аж блестит.
Реджи выстрелил, сначала слева, потом справа, но так быстро, что оба выстрела фактически слились в один. И почти сразу же у него за спиной грохнул обрез мистера Финча.
Все три выстрела достигли цели, но не принесли никакого результата. Пули Реджи пробили рубашку деревенщины, проделав в ней дыры, а картечь и вовсе разнесла ткань в клочья, оставив их висеть на плечах и обнажив торс, но бледная кожа под рубашкой оказалась нетронутой. Ни царапинки. Ни единой капли крови.
Деревенщина лишь слегка покачнулся, а по прикидкам Реджи его должно было отбросить назад. Деревенщина стал поднимать ружье, целясь в незваных гостей.
По роду своей деятельности Реджи неоднократно сталкивался с иммунными к огнестрельному оружию созданиями, и он точно знал, когда наступает время атаковать, а когда лучше отступить для перегруппировки. Он прыгнул назад, толкнул мистера Финча в сторону, выбивая его телом дверь в ближайший номер, а затем сразу юркнул за ним. И поскольку он не потерял форму и все еще обладал неплохой скоростью, то успел сделать это до выстрела деревенщины.
Выглядит, как человек, но игнорирует непреложные для человека законы физики, и не умирает в тот момент, когда любой человек просто не может не умереть, отметил Реджи еще в прыжке. При этом не выглядит ни как зомби, ни как гуль.
Вампир? Вампира бы, как минимум, отбросило от выстрела. Но, скорее всего, он бы от него увернулся. Тогда что это за хрень?
Сюжетная броня, подумал он, приземляясь на ковер и вспоминая, кем до всех этих событий работала Боб. Но сюжетная броня работает не так. Если ты палишь в персонажа, прикрытого перипетиями истории, то в большинстве случаев ты просто не можешь в него попасть. Или промахиваешься, или оружие дает осечку. А здесь из трех выстрелов не было ни одной осечки, и все три попали в цель, только цель их почему-то проигнорировала.
Если эти ребята все такие, то становится понятно, какого черта на первом этаже нет их мертвых тел. Непонятно только, откуда взялся труп на четвертом.
Хотя…
Роберта.
На первом этаже Боб не было, а здесь она есть. И неуязвимые парни вдруг сделались уязвимыми. Но только для нее.
Реджи должен был помочь ей, но ввязываться в безнадежную драку — это очень странный вид помощи. Реджи прекрасно помнил, как один из подозреваемых ТАКС, за которым охотилась Роберта, и который охотился за ней, пришел в их гостиничный номер, прекрасно помнил, как схлестнулся с ним, и не менее прекрасно помнил, чем это все для него закончилось.