И век и миг... [Стихотворения и поэмы]

Исаев Егор Александрович

ИДЕЯ

Ушла от них, а надо бы их к чёрту Послать всех тех, кто клялся по любви Служить тебе, а сам в тени расчёта Свою карьеру строил на крови. Ушла сквозь боль в осенние рябины Живых костров, из уст ушла в уста Всё в ту же даль — туда, к неистребимым И неподкупным истинам Христа.

«О справедливости радея…»

О справедливости радея, Карабкаясь на пьедестал, Устал он, вижу, от идеи, А от карьеры не

устал.

«Всё тяжелей, всё горше год от года…»

Всё тяжелей, всё горше год от года: Закат ли там иль затяжной рассвет? А под пером слепая непогода: Искру даёт, а зажиганья нет.

«Не утверждай, что суть, а что не суть…»

Не утверждай, что суть, а что не суть, И лишний раз не спрашивай у Бога, Какой он там повыгоднее путь, Какая поприятственней эпоха. Что хорошо, а что нехорошо, Сама суди, разъятая держава. Двадцатый век, он слева подошёл, А двадцать первый уклонился вправо.

«В этой расхристанной роспути…»

В этой расхристанной роспути, В этой захмуренной мгле Небом войди в меня, Господи, И укрепи на земле.

«Вы, господа, пожалуйста, не врите…»

Вы, господа, пожалуйста, не врите Ни на родном моём, ни на иврите. Ответствуйте, пожалуйста; не вы ли Свободно так Союз наш раздолбили: Одни куски и пыль от монолита., А если вы, какая ж вы элита?

ПЕРЕДОВИТЫЙ

Он авангард под сенью всех знамён, А на трибунах и того тем паче: И слева — он, и справа — тоже он, И со спины он вам не хвост собачий. Извивчивый при смене разных вех, Он там и тут, и в той и в этой свите. Со всех сторон он всесторонней всех И всех передовых передовитей.

«Как на ладони у моей руки…»

Как на ладони у моей руки, Есть линия своя и у реки. Так было, есть и будет так всегда: В едином створе берег и вода. Одна судьба, одна живая речь. Река сама решает, где ей течь. Лишь был бы смысл как азбука веков: Не пробежать бы мимо родников.

«И есть канал. Там правит всем расчёт…»

И есть канал. Там правит всем расчёт. Там всё не просто странствует-течёт. Там всё по струнке, по линейке там По всем с листа указанным местам, Но не всегда по ходу родников Вдоль берегов из каменных оков.

«И есть болото. Хмарь одна и тишь…»

И есть болото. Хмарь одна и тишь. Где берег, где вода — не различишь. Хоть ты не трус, побойся чёрта — стоп! Чуть оступился и — бездонный гроб. Гнилая топь. И сразу не поймешь: Где правда там, а где под правду ложь.

ПЕРЕХМУР

Видный пост, да вот обидно, Как не начало светать, — За

лицом лица не видно, Человека не видать.

«Ему бы всласть и скорый всплеск успеха…»

Ему бы всласть и скорый всплеск успеха, А в остальном — он человек без эха. Ему народ и тот как не народ. Он только сейфу руку подаёт.

«Я без лирического пыла…»

Я без лирического пыла С тоской смотрю на календарь: «Поэт и царь» когда-то было, Потом пошло — смутьян и царь. А дальше? Дальше, наконец, Установилось — царь и льстец.

«Чародейка, с поволокой глаз…»

Чародейка, с поволокой глаз, Всё в ней, как с витрины, напоказ. Блеск на блеск — и серебро и злато. Ночь провёл — и где твоя зарплата?

ВЛАСТОЛЮБЦУ

Себя во власти возлюбя, Под сенью флага, Не думай, власть лишь для тебя Дана как благо. А если ты ещё не глуп, С того же места Не возводи свой чинный пуп В пик Эвереста.

«Невмоготу полям, невмоготу заводам…»

Невмоготу полям, невмоготу заводам. Ведь надо ж так расправиться с народом, Ведь надо ж так расправиться с Россией. Такое даже чёрту не под силу. Он слева шёл, а бил наотмашь справа. За что такая пьяная расправа?

«Ты с честью распрощаться не спеши…»

Ты с честью распрощаться не спеши. Есть, есть он, благородный червь души. Чуть что не так, изъест тебя, источит, Отключит мозг и сердце обесточит.

«Госаппарат. А совесть что? А совесть…»

Госаппарат. А совесть что? А совесть, Она и в невесомости весомость. Она тебе и тело, и душа, И прокурор на должности ежа. И ей при этом ни рубля по смете. Какая экономия в бюджете!

ОЛИГАРХ

Где вкривь, где вкось, где поперёк, где впродоль. Он всё скупил и всё с наваром продал. Горазд шельмец! Да ещё как горазд: Раззявишь рот, он и тебя продаст Со всей семьёй и даже с тёщей вкупе И за бугром, в Ривьере, виллу купит. Причём не понарошку, а по факту. И угрызений никаких. Вот так-то.

«То блеск витрин, то в дорогом уюте…»

То блеск витрин, то в дорогом уюте Шампанское… Виват! А между тем Саднит Чечня, страна в грязи и смуте, В крови на перекрёстках двух систем. Куда ни глянешь — горе, горе, горе: В обнимку поножовщина и спирт. Село в разоре, детство в беспризоре И мистер СПИД давно уже не спит. А ты всё дрыхнешь, сударь, не глаголешь, Угрелся на дарованной печи… Очнись, поэт, и вознеси свой голос, А голос сел — печёнкой промычи.