И верь в сей ладан
Шрифт:
– Постараюсь, вырвалось.
Данила пожал плечами:
– Какими бы эти спортсмены ни были, но зарабатывают они, я слышал, не мало.
– Соглашусь, – кивнул племянник. – Но далеко не все. Среди них тоже большая конкуренция. И не мое это, стрелялки, симуляторы. Можно поиграть, но…
– А что твое? – спросила мама.
– Мне нравятся красивые игры, умные. Игры сродни искусству.
– Вау, звучит-то как, – сказал Данила. – Но ты, по-моему, заигрался. Искусство – это литература, театр, живопись, кино. А компьютерные игры всего лишь развлечение, не всегда умное. Так, что угодно можно притянуть за уши к искусству, хоть мочиться желтыми кругами на снегу.
Сестра засмеялась, а мама укоризненно протянула:
– Сыына…
Сергей покачал головой:
– Вот так
Внезапно Данила почувствовал себя оскорбленным, и в нем вспыхнула злость. «Чего ты сказал, студент? Ты еще недавно покемонов ловил, а сейчас возомнил себя великим искусствоведом? В твоем возрасте надо молчать и слушать, что говорят умные люди. В отличии от тебя я в свое время поступил на бюджетное, и в моем кармане уже давно есть диплом о высшем образовании!». Возможно, Данила так бы и ответил племяннику, будь они один на один, возможно дал бы еще при этом подзатыльник, но при родственниках не хотелось показывать себя уязвленным грубияном; очевидно, мама бы не одобрила, а сестра могла и обидеться за нападки на сына. В итоге Данила лишь усмехнулся:
– Ну, хорошо, и что это за игры такие сродни искусству?
– Квесты, например.
– Согласен, есть стоящие думалки.
– Стратегии, RPG, – добавил племянник.
– Понятно. А ты знаешь какая самая известная в мире игра-стратегия? – спросил Данила, решив блеснуть эрудицией.
– Civilization?
– Шахматы! Великая пошаговая стратегия, между прочим. На все времена.
– Понятно, – равнодушно ответил Сергей.
Пауза наполнила тишину глубокомыслием, во всяком случае для Данилы. Племянник хоть и избегал прямого взгляда с дядей, однако явно ощущал, возможно впервые, свое превосходство над взрослым. Данила вспомнил, как был таким же дерзким умником и одновременно осознал себя устаревшим, будто выцветшая фотография.
В телевизоре громко запели про вкусный майонез.
– Так, кому добавки? – оживилась мама. – Учтите, если не доедите, все увезете с собой.
– Мне лучше с собой, – сказал Данила.
– Правильно. – Света отодвинула от себя тарелку. – Хватит жрать, и так толстая, худеть надо.
Встреча с родными оставила двоякое впечатление. Безусловно, приятно было всех увидеть, пообщаться, отведать маминых угощений, но домой Данила возвращался в задумчивости. Пожалуй, только сегодня он ощутил, что уже совсем не молод, и недалек тот час, когда на УЗИ обнаружат песок в почках. Дальше последуют кризис среднего возраста, плохой сон, телепередачи о здоровье, и в итоге на горизонте замаячит старость. Еще совсем недавно, когда родилась дочь, казалось, что все впереди, а сейчас вдруг обозначился конец, не жизни, но целой эпохи, в которой тебя уже давно не считают за своего, которую уже заполонило собой странное яблочное поколение в дурацких зауженных джинсах.
«Какая жесть», – подумал Данила, глядя на осенний пейзаж через грязное стекло в маршрутке, трясущейся по шоссе навстречу огромной туче.
Глава 8
Окно не увеличилось. И ярче не стало. Ничего не изменилось с прошлого раза. Это не очень хорошо, значит нет движения вперед, значит возможен регресс, и я вновь могу заснуть окончательно, пока ты не умрешь. Ты плохо стараешься, надолго забываешь обо мне, погружаясь в свою бытовую рутину. Ждешь волшебного пинка? Я чувствовал, что так и будет, все вы люди одинаковые, когда надо.
Если бы ты знал, что происходит после смерти, то не тратил бы жизнь на бренное. Я опять вернусь на свой уровень для осмысления полученного Опыта до следующего воплощения, а ты исчезнешь почти полностью, как водяной пар. Со мной останется только твоё имя и самые сильные эпизоды твоей истории. Увы, мы не отправимся в Путешествие, и ты не сможешь вновь прожить те земные события, которые бы хотелось.
Физическое тело рано или поздно обратится в прах, но как только остановится дыхание, ты даже не поймешь, что произошло. Сначала ты ощутишь эйфорию, настолько возвышенную и одухотворённую,
Все это будет означать переход в иное измерение, немыслимое даже в теории современной наукой. Вибрации, от которых невозможно будет укрыться, быстро развеют твое эфирное тело на составляющие элементы для строительного материала своего уровня. Изредка случается так, что процесс разрушения затягивается, иногда на долгие годы, когда эфирное тело под воздействием стресса от жуткой, несправедливой смерти, сильнейшего страха перед грядущими изменениями уплотняется и застревает между мирами призраком с целью мести или ради излишней привязанности к земной жизни. Незавидная участь: пустое бессмысленное присутствие бесполезной энергии не только тормозящее мое развитие, но и нагло используемое некоторыми сущностями для проникновения в материальный мир.
В беспросветной черноте, в безграничной пустоте, там, где нет места видениям и звукам, где не способны возникнуть мысль и желание, а слова «ничто» или «небытие» не могут в полной мере отразить своего истинного значения, не на что будет опереться. Здесь полностью отсутствует природа вещей и феноменов, даже вакуум, минуты же растягиваются до бесконечности, если можно было бы отследить время. Весьма условно это можно сравнить с тем местом, куда проваливается человек, теряя сознание, или же где оказывается спящий без сновидений.
Такое буферное состояние, необходимое для окончательного очищения от последних эфирных влияний проходит для умершего незаметно, пока внезапно не возникнут эмоции, испытанные на протяжении угасшей жизни. Усиленные во сто крат без фильтров нейронов мозга и сознания, эмоции в последний раз заставят тебя пережить горе и радость, доброту и злость, любовь и ненависть, печаль и вдохновение, при этом с каждым вновь вспыхнувшим, подобно взрыву, чувством явятся потусторонние существа на зов своего настроения. Одни, в образе самых близких сердцу людей, разделят с тобой мгновения счастья, возвысят до сияющих облаков экстаза, преподнеся в дар так и не достигнутые ранее наслаждения, другие же, источающие смрад чудовища, с чьей силой бессмысленно бороться, наоборот, низвергнут тебя в глубину ада, который навсегда поглотит низменную часть твоего разорванного в клочья астрального тела. Чем меньше доброты ты культивируешь в жизни, тем больше окажется вокруг голодных монстров.
Все, что останется от тебя после – только мысли. Сначала это будет бесформенный сгусток, чем-то напоминающий бурлящее кучевое облако. Его яркость будет зависеть от твоей мудрости, которую ты сумел приобрести на протяжении жизни: от ослепительно белого до серо-черного. Какого бы цвета ни было облако, оно будет состоять из множества мелькающих, сменяя друг друга, образов, порожденных некогда разумом. Поистине, впечатляющее зрелище: визуализация всех без исключения и чистых и грязных, и добрых и жестоких грез, мечтаний, логических построений, воображений, абстракций, абсолютно всего, что смог создать ум, даже самые сюрреалистические выдумки. Устоявшиеся убеждения и наиболее часто повторяющиеся при жизни мыслеформы будут вытягиваться протуберанцами в окружающее пространство, захватываться им, наполняя себя информацией, напрямую влияющей на эволюцию человеческой цивилизации и твою будущую карму в следующем воплощении.