И верь в сей ладан
Шрифт:
– Его также называют «Другой», «Дубль», «Второй», – продолжила Ксения. – Его можно развить вплоть до того, что он станет твоей совершенной копией, благодаря которой ты сможешь находиться в двух местах одновременно. Например, пить чай дома и встречаться с кем-нибудь в другой стране. Наяву, понимаешь. Одновременно. Для этого надо провести колоссальную работу над собой, но для начала поверить, что такое возможно.
– Да ну, бред сивой кобылы, – отрезал Жора, но тут же спохватился, поняв, что выразился несколько оскорбительно после слов женщины. – Ну, в смысле, я хотел
Ксения изобразила шутливо-надменный взгляд и выдохнула сигаретный дым Жоре в лицо. Тот подыграл: набрал в легкие побольше дыма, щелкнул пальцами и затаил дыхание. Данила подавил смешок, но из ноздрей предательски надулись сопливые пузыри. Тут же шмыгнув носом, он спрятал их обратно, так что этого маленького неприглядного происшествия никто, кажется, не заметил. Что-то похожее, о чем говорила Ксения, он уже слышал, но не помнил откуда.
– Я не про копию, – возразил Данила, ощутив как сигарета запускает «вертолет». – Я изначально немного неправильно выразился. Не второе Я, а точнее другое Я что ли. «Другой», наверно, ближе всего по смыслу, хотя…
Ксения кивнула:
– У человека несколько тел. Помимо физического, которое видят все, есть еще эфирное, астральное, ментальное и другие. Всего их семь. Каждое имеет свою функцию, каждое проявляет себя по-разному, поэтому тебе может казаться это другим Я, но все же это ты. Понимаешь?
Таня и Жора громко рассмеялись.
– Ой, капец какой-то, – выдохнула Таня. – Ну, подруга, ты завернула: ты, я, вы, мы. А вроде кроме алкоголя ничего больше.
Данила начал жалеть, что поднял эту тему. Во-первых, мешали сосредоточиться насмешки равнодушных к этой теме людей – Жоры и Тани, во-вторых, Ксения будто бы не совсем понимала, о чем именно идет речь и еще больше все запутывала, а в-третьих, он сам никак не мог точно высказаться не только вслух, но даже мысленно, хотя где-то на подсознательном уровне все было кристально ясно: «Тот внутри, не энергетическая копия физического тела и мысли, а некто не поддающийся тренировке. Чужой, но как бы свой. Ты, и в тоже время не ты. Не состоящий из нескольких видов тел, а цельный, обладающий собственным разумом и волей, сидящий в тебе, как в тюрьме».
Данила потушил окурок и посмотрел на Ксению. Какая же она все-таки красивая.
– Я знаю про эти другие тела, это не то… То, о чем я хочу сказать, очень хорошо когда-то сочинил Высоцкий. Помните там про два полюса планеты, про…про балеты, другой стремиться на бега. Что-то такое.
Ксения пожала плечами:
– Не слышала, я не фанатка Высоцкого.
– Ну и ладно. А из какого именно тела состоит «дубль»? Или изо всех сразу?
Ксения задумалась, но ответить не успела: распахнулась дверь, и в кухню вошел Матвей.
– Во надымили, хоть топор вешай. У вас тут рэп-баттл? Стихи какие-то слышны.
– Да это у Дани некое второе Я проснулось, – махнув рукой, ответил Жора.
– Ого, – усмехнулся Матвей и прикурил сигарету. – Раздвоение личности что ли? Типа доктор
– Нет, типа доктор Джекилл и мистер Хайт, – съязвил Данила.
– Кто это? – удивился Матвей.
– Где Рома? – спросила Таня.
– Ушел.
– Как ушел? – в один голос удивились женщины.
– По-английски. Решил, что пора, оделся и ушел.
– Мог бы попрощаться, – сказала Ксения. – Он ведь русский.
– Вы же знаете его характер, – сказал Матвей. – Он д’Артаньян, а мы все пидорасы.
– Да господи, в первый раз что ли? Для Пионера это нормально. – Жора зевнул, потер глаз и посмотрел на часы. – Тоже надо скоро собираться, почти одиннадцать уже.
– На меня, наверно, обиделся, – сказал Данила. – Мы же с ним чутка поцапались, а он натура ранимая.
– Да хрен с ним. Пойдемте в комнату, – предложил Жора. – Надоело стоять.
– Меня-то подождите, – попросил Матвей.
– Лучше догоняй, – сказала Ксения. – Мы уже тут замерзли.
В комнате было заметно теплее, чем на кухне. Данила тяжело опустился в кресло. Матвей ждать себя не заставил, видимо, его поторопила жена. Жора разлил алкоголь, все чокнулись, выпили за оставшихся, за самых стойких. Эта стопка у Данилы пошла плохо, он закашлялся и приложил усилие, чтобы подавить рвотные позывы. Дело шло к окончанию застолья.
Матвей внимательно посмотрел на Данилу, угадав его настроение, и сказал:
– Не, не, не, мы пока сегодня не умрем – не разойдемся.
– Я «за», – кивнул Жора, хотя у самого глаза уже собрались в кучу. – Назло всяким беглецам.
– Да ладно вам. – Таня поставила бокал на стол. – Может ему плохо стало.
– Непохоже было, – ответил Матвей.
– Знаешь, Даня, – сказала Ксения, приблизившись к Даниле, – раз ты ощутил в себе внутренний позыв, то надо действовать. Поверь мне.
«Надеюсь, она не про тошноту», – подумал Данила.
– А что мне это даст? – спросил он.
– Облегчение.
– Ты вообще про что?
– Ты ведь хочешь быть счастливым? Да все этого хотят.
– С деньгами счастье обеспечено однозначно, а без них – пятьдесят на пятьдесят, и то вряд ли, – вклинился Матвей.
– Нет, – помотал головой Жора, – все намного проще: чтобы все были счастливы, надо убить всех несчастных.
Громче и дольше всех смеялся Матвей и в итоге чуть не упал со стула.
– Не слушай этих ущербных, – перевела дух Ксения.
– Не надо мне никакого счастья, – сказал Данила. – Просто пусть меня оставят в покое все плохие люди, нелюди эти. Пусть даже живут, хер с ними.
– Лучше оставь в покое свое эго. Когда-то надо начинать новую жизнь… – ответила Ксения, но Данила прервал ее:
– Ага, новую со старыми дырками.
Все опять рассмеялись, а Таня произнесла «фу». Данила поймал себя на мысли, что сам же дает повод перевести беседу на развод с Марией.
Отсмеявшись, Ксения отпила мартини.
– Дурак, сам-то понял, что сказал?
– Сами вы дураки. Как известно, каждый думает в меру своей испорченности, – парировал Данила. – Ну хорошо, и как мне ее начать, жизнь эту новую?