И вот настало Рождество
Шрифт:
Но это Рождество… если я только смогу его пережить, это будет очередное событие, которое удалось мне без Майкла. Я смогу сфокусироваться на этом и других хороших вещах. На прекрасных друзьях: Карлосе, Мэйв, Ивонн. Мы ходим на горячую йогу, в книжный клуб, проводим вечера перед телевизором с вином и сырной тарелкой, по выходным гуляем. Иногда даже ходим в горы. У меня отличная работа, милый дом.
Нужно просто научиться справляться с Рождеством.
Я стираю с небольшого квадратного зеркала над раковиной конденсат и провожу пальцами по дорожкам, которые оставила на щеках тушь. Уверена, что за последние
Думая о Майкле, я замечаю на полке одеколон Чарли и, не в силах удержаться, нюхаю крышку.
Запах древесный, Чарли так и пах, но сердце почему-то сжимается от мысли, как непохож этот запах на одеколон Майкла, теплый, знакомый, фруктовый. Все еще мужественный и привлекательный, но…
Господи.
Я закрываю глаза, вдыхая запах, и понимаю вдруг, как ненормально себя веду. Я закрываю флакон и ставлю обратно. Что я вообще творю?
Майкл умер, его уже не вернуть. И это не моя вина. Не моя.
Я буду повторять эти слова до тех пор, пока сама в них не поверю, пусть даже это займет всю жизнь.
Неважно, как утешала меня Эвелин, мать Майкла, сколько разговоров было с сестрой и друзьями, все равно я постоянно думаю о том, а что было бы, если…
Я слышу, как над моей головой снова скрипят половицы. Интересно, чем там занимается Чарли? Застрял наверху с книжкой и вином, хотя должен был наслаждаться коттеджем и одиночеством.
Все его вещи аккуратно лежат на полочке под окном. Увлажняющий крем, мыло для лица, гель для душа – все одного бренда органической косметики – и влажная бамбуковая зубная щетка, который он уже, кажется, пользовался.
Я собираюсь еще немного порыться в его вещах, как меня останавливает лай с другой стороны двери.
– Сейчас приду, Джордж, – громко шепчу я, но от звука моего голоса он принимается лаять еще громче. – Сейчас, Джордж. Две минуты. Хороший мальчик.
Но лай не стихает.
Ну же, пожалуйста, Джордж.
Я быстро вытираюсь и слышу, как закрывается дверь: наверное, в кухню. А говорил, что будет в спальне, чтобы не мешать. Как мне теперь пробраться в гостиную? Вся моя одежда осталась там, на диване!
И Джордж никак не прекращает лаять. К хору присоединяется и собака Чарли, так что ждать больше нельзя. Надо рвануть вперед и прекратить этот балаган. Я справлюсь.
Дверь в кухню слева, а в гостиную – справа, и спальня вверх по узкой деревянной лестнице у входной двери. Не думала, что он так скоро спустится.
Я поворачиваю ручку двери в ванную, которая всегда, что бы ты ни делал, громко щелкает, и Джордж неуклюже напрыгивает на меня, обдавая горячим, слюнявым дыханием. Держась как можно отчаяннее за полотенце, я пробираюсь мимо них с Максом, который теперь радостно бегает за своим хвостом и восторженно подвывает. Дверь в кухню, слава богу, закрыта.
Я на цыпочках крадусь по коридору, оставляя, вероятно, мокрые следы, открываю дверь, заныриваю в гостиную и беру с собой Джорджа, чтобы уменьшить градус шума.
Получается. Никакого больше лая.
Потеряв из виду друга, коричневый с белым спрингер-спаниель Чарли успокаивается, я намереваюсь переодеться в свою огромную и мягкую флисовую
Кажется, пахнет жарящимся на сливочном масле чесноком…
Я такая голодная, что готова расплакаться. Присев на диван, задаюсь вопросом: не включить ли мне, чтобы отвлечься, телевизор? Приготовлю что-нибудь себе, когда он закончит. Да, так я точно подумаю о чем-нибудь другом и успокою желудок. У меня в сумке две банки, одна с пастой в томатном соусе, другая с острыми колбасками, которые Джордж обожает так же, как и я. Знаю, что нельзя, но все равно, когда ем сама, даю ему немножко.
Так и представляю Чарли на кухне.
В его меню уж точно нет макарон в консервной банке. Он босой и в джинсах, каким я его видела раньше, с растрепанными длинными волосами и в очках с черепаховой оправой, бросающих на лицо небольшую тень. Наверняка он попивает вино, осторожно помешивая в сковородке свой кулинарный шедевр, и прекрасно пахнет одеколоном, пока я сижу тут и жду, когда этот день закончится.
Хотя бы немного подождать, да. Пока он не уйдет наверх, а потом я наскоро сколочу свой нехитрый ужин и, надеюсь, быстро усну у камина.
Тут я слышу музыку. Классическую музыку. Я удивленно качаю головой.
Шопен? Чарли, ты полон сюрпризов.
Интересно, кем он работает? Выглядит, конечно, как рок-звезда, но с таким музыкальным вкусом и склонностями к организации пространства, могу поспорить, он бухгалтер или учитель. Хоть он и пробыл в этой комнате один несколько часов, все вещи остались на прежних местах. Идеальный порядок.
Я оглядываюсь. Ботинки валяются на полу, пальто перекинуто через спинку дивана, небольшой чемодан лежит открытым, словно зевает, а на подлокотнике кресла растянулось мокрое полотенце.
Интересно, пытается ли он так же меня рассмотреть. Пожалуй, нет. Выглядит слишком уж занятым.
В щель под дверью пробивается восхитительный аромат специй и, хоть голод и угрожает прикончить меня, я расчесываю мокрые волосы, завязываю их в пучок и включаю телевизор, чтобы отвлечься от мыслей, почему Чарли приехал на Рождество в коттедж «У моря».
Какой бы ни была причина и кем бы он ни был, я, наверное, никогда этого не узнаю.
Скорей бы наступило утро, чтобы я уже оставила его в покое. Но что же мне делать дальше?
Если честно, понятия не имею.
8 дней до рождества
Глава шестая
Чарли
Первое раннее утро я провожу с Максом на природе, на ветреном пляже бухты Баллихьернан; мне, к удивлению, удалось отлично поспать и хорошо позавтракать. Я даже почти забыл, что не один в коттедже.
Я иду по пенной кромке воды, волосы треплет ледяной ветер, и вдруг я понимаю, что сожалею о том, что так долго откладывал эту поездку. Уже время и отдаленное место делают то, на что я надеялся. Я хотел встретиться со своей новой реальностью лицом к лицу. Со своими страхами тоже. И хоть я не хочу переворачивать страницу завершенной главы своей жизни и делать вид, будто ее никогда не было, мне нужно хотя бы попробовать себя простить. Нужно самому прислушаться к тем советам, которые я раздаю клиентам: Нил так и сказал, когда отправил меня сюда.