И всюду слышен шепот тьмы
Шрифт:
– Я сказал, что тебе необходимо отдохнуть, и он ушел. Не беспокойся. Твои родители ничего не заметили, они ждут на кухне. Вам есть что обсудить. Когда я принес тебя в дом, то хотел уточнить, почему они не обучали тебя теневой магии, но, как оказалось, они были даже не в курсе происходящего с тобой. Почему ты не рассказывала им, Зоэ-Моник? Они бы все поняли и помогли тебе.
– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!
Вскрикнула шепотом Моник, резко вскидывая голову и взглянув в глаза Беньямину, в них читалось раскаяние, но для девушки оно не значило ровным счетом ничего, бессмысленно сожалеть о
– ТЫ НЕ ИМЕЛ НИКАКОГО ПРАВА!
– Да, ты права, прости меня, если бы я знал раньше, то ничего бы не рассказал, прости...
Заметавшись по ванной комнате, Моник не с первого раза дрожащими руками выключила воду, уронив стаканчик с зубной щеткой, Бен взял девушку за запястья, крепко сжимая, заставив посмотреть на себя.
– Успокойся, все в порядке. Рассказал только о твоих способностях, о Меланхолии речи не шло, эту тайну я унесу с собой в могилу. Обещаю. Я облажался, знаю, прости меня, пожалуйста, Зоэ-Моник, но послушай, твои родители, нет, мы вместе найдем выход.
– Ты не понимаешь!
Моник попыталась вырваться, но в этот момент в комнату вошли родители, услышав возню; у Элайн сжалось сердце при виде потерянной дочери, в глазах которой застыли слезы, грозящиеся пролиться дождем. Беньямин отступил в сторону, когда ведьма порывисто обняла дочь, прижимая к себе. Слезы обожгли щеки, обгоняя друг друга на нежной коже девушки, она несмело обхватила руками в ответ стройное тело Элайн, вдыхая родной запах, не ожидая подобной реакции, Моник не знала, как реагировать. Казалось, все прошлые обиды в этот миг канули в лету.
– О, детка, ты обязана была рассказать нам. Ведь ты знаешь, мы с твоим папой сделали бы все возможное...
– Я не могла...я не знала, как...я боялась, что вы не поймете, разочаруетесь...
– Ну что ты, любимая...
Всхлипы то и дело вырывались из груди, перерастая в едва сдерживаемые рыдания, Моник почувствовала, как вместе со слезами спадает с плеч тяжкий груз, носимый годами, а взамен облегчение заполняет каждый пустой уголок в глубине души. Когда Зоэ-Моник успокоилась, Гобеи и Беньямин Де Кольбер расположились в гостиной для обсуждения всего, что стало известно.
– Если бы я знал, что тебя гнетет, то смог хотя бы обучить тебя азам.
– Не вини себя, отец. Нужно было сказать вам сразу, но я считала, будто схожу с ума.
Эгон Гобей сжал руки дочери в своих, не понимая, как уместить в слова все, что чувствовал, поэтому вампир коснулся губами кончиков пальцев дочери, надеясь, что девушка все прочтет в его жесте и глазах.
– Зоэ-Моник, я понимаю, возможно, сейчас ты злишься на Беньямина, но он старался для твоего блага. Честно сказать, я предполагала нечто подобное, нельзя не заметить очевидного сходства, но была так занята, да и не желала видеть никаких проблем, плененная мыслью создать идеальный
Начала сетовать на свою недальновидность Элайн Мелтон-Гобей, но быстро взяла себя в руки, как делала всегда. Моник отметила, что Эгон нахмурился при упоминании отца Бена, но ничего не сказал, продолжая внимательно слушать речь супруги.
– Впрочем, это уже неважно. Беньямин сын одного нашего старого знакомого, когда-то приютившего меня в своем замке, твой отец работал на него долгие годы, пока тогдашний король вампиров не даровал Эгону свободу. Именно в том замке мы и встретились.
– Вы были помолвлены с моим отцом? Простите за бестактность, но от Матэуша едва ли можно добиться правды, думаю, вы это понимаете без меня. Все же слухи ходят...
Теплота во взгляде, обращенная к мужу слетела с лица Элайн, она посмотрела на Беньямина, едва заметно кивнув.
– Это долгая история.
Зоэ-Моник ошеломленно перебегала глазами от одного говорившего к другому, эту часть истории родители никогда не рассказывали, получается, ее отец украл чужую невесту?
– Я и не предполагал, что у Матэуша Де Кольбера сын одного возраста с нашей дочерью, к тому же шпионивший за Зоэ-Моник. Очевидно, ты не просто так ошивался рядом. Для чего венгерскому королю вампиров понадобилось следить за нами?
В голосе Эгона Гобея слышались стальные нотки, его поза казалась расслабленной, но Элайн знала, это напускное, на самом деле, вампир сейчас был скорее затаившимся диким зверем, в любой момент готовым вцепиться врагу в глотку. Ведьма размышляла над словами супруга, возможно ли, что после уничтожения связующей их с Матэушем нити судьбы, вампир освободился от чувств к ней и встретил ту самую частицу себя, о которой когда-то грезил? Элайн стало любопытно, как выглядит мать Беньямина, но не от неожиданно проснувшейся ревности, наоборот, женщина бы только порадовалась за удачно сложившуюся судьбу бывшего возлюбленного, освобожденного от прошлого и одиночества.
– Позвольте объясниться. Отец не знает, чья Зоэ-Моник дочь, он приказал приглядывать за ней, так как она нужна для совершения сделки, в обмен на могущественный артефакт для горной ведьмы. Король Астрала – Максанс Дю Тревилль хочет заполучить вашу дочь, чтобы вернуть свою. Уж не знаю, как именно он полагает Моник может помочь, но те существа, что ты видишь – хадиты. Духи, живущие в Астрале. Максанс посылает их для тебя намеренно, и я не позволю им решать твою судьбу, даже не спросив.
– Как, как ты сказал?? Максанс?? Король Астрала?!
Встрепенулся Эгон Гобей, наклонившись вперед к говорившему. Вампиру было знакомо это имя, более того, их с Максансом Дю Тревиллем связывало дальнее родство, которое еще вчера казалось утраченным навечно. Беньямин кивнул, отвечая на вопрос, не сводя взгляда с Моник, пребывающей, будто в трансе. Девушка не верила в услышанное, как и собственные силы, у нее не было дара, который смог бы помочь королю вернуть дочь, в таком случае, что Моник могла бы сделать? Тени не подчинялись ей, не могла девушка управлять и собственной, чего говорить о чужих, даже голос, казалось, был орудием тьмы, направленной против нее самой.