И Всюду Тьма
Шрифт:
Ана каждой клеткой впитывала тепло тела графа и растерянно смотрела на него, не пытаясь распутать клубок мыслей. Когда он положил свою руку ей на талию, они спутались еще сильнее, и даже ночной воздух был не способен остудить пожар в ее груди.
— Что ты должна сделать в такой ситуации? — нетерпеливо повторил он.
Ана посмотрела на губы графа, выжидающе сжатые, и попыталась понять: происходит ли что-то страшное, или таким искаженным способом сбывается ее мечта. Суровой угрозой Кеннет приблизился сильнее, но Ана видела на его лице лишь желание. Ноги подкашивались, а сама она едва
— Я не хотела… — едва слышно сказала Ана, видя, как Кеннет вдыхает ее дыхание.
— Так сопротивляйся, — шепнул Кеннет.
— Я не хотела сопротивляться.
Граф нахмурился, сжал челюсть. Ана замерла, ошарашенная внезапной догадкой и оглушенная стуком сердца.
— Не хочу и сейчас, — выдохнула она и положила руки ему на шею, сцепив в крепкий замок.
— Проклятье…
Признавая поражение, Кеннет впился в ее губы, запуская руку в волосы, крепче прижимая к себе. Из уст Аны вырвался еле уловимый стон, а тело, будто разлетелось на части тысячами дрожащих мотыльков. Ее окутал аромат свежей одежды и хлопка, и она не могла перестать думать, как хочет эту одежду сорвать. Его тепло, его вкус, его язык, исследовавший рот — ее первый настоящий поцелуй, неизведанное удовольствие, которое она не могла и представить. Каждая частица ее желания была сосредоточена на нем, каждая частица ее существа желала его. Тело покалывало, послушно отзываясь на ласки. В этот момент она поняла, что любит его больше всего на свете, ее разум и тело принадлежат ему, их сердца, как одно целое, навеки связанные этим томительным, нетерпеливым поцелуем. У Аны перехватило дыхание, ей не хватало воздуха, и Кеннет немного отстранился, позволяя ей вдохнуть.
— У тебя кровь, — сказал он, нежно проведя пальцем по ее губам в поисках трещины.
Ана дышала тяжело, порывисто, губы горели, но она не хотела останавливаться. Она притянула Кеннета к себе, поднимаясь на носочки и вжимаясь в него всем своим хрупким телом. Порывистый, горький и мокрый поцелуй был лучшим моментом жизни, и она не хотела его заканчивать. Она изучала рот Кеннета, старалась запечатлеть каждое мгновение, чтобы даже если ее жизнь оборвалась сейчас, ей было не о чем сожалеть. И граф, словно разделяя ее отчаяние, жадно впитывал каждую каплю ее души.
— Я не должен был, — Кеннет ослабил объятья и отпустил ее, — я ответственен за тебя.
Взор Аны затуманился, а в ушах шумело, граф, стоящий перед ней в лунном свете, казался ей самым прекрасным существом, хоть и говорил какие-то невообразимые глупости.
— А всего-то в котел надо было добавить щепотку ревности, — с улыбкой констатировала она и прижалась к Кеннету, обнимая.
— Я не ревновал, а переживал, — он нежно обнял ее в ответ, — а защищать тебя надо было от меня…
— Не-а, — протянула Ана, — это вас от меня.
Кеннет резко выдохнул, посмеиваясь, и рассудительно продолжил:
— Если подумать, я не худший вариант, всегда рядом, точно не наврежу…
— Угу, — Ана уткнулась носом в его грудь, вдыхая запах мускуса и чистоты, и почувствовала короткий поцелуй в макушку.
Она сжала Кеннета крепче, сдавленно пискнув от удовольствия.
— Пойдем, —
Кеннет взял ее под руку и, как ни в чем не бывало, повел к карете.
— Проблема только в том, что ты так и не научилась отказывать. Ты правда собиралась дать себя поцеловать этому грубияну?
— Да умею я! — возмущенная тем, что этот разговор еще не завершен, воскликнула Ана, — для дела надо было, будто не вы сказали его соблазнить…
— Ладно-ладно, — в примирительном жесте поднял руки Кеннет, — в следующий раз просто используй Тьму.
Глава 69. Так сложились обстоятельства
Всю ночь Ана не могла уснуть. Мечущимся сердцем разметала постель, и после недолгой дремы на нее снова накатили воспоминания вчерашнего вечера, она зажала рот рукой, сдерживая смущенный писк, и упала на подушку. Услышав скрип двери, приподнялась на локтях и посмотрела в сторону беспокойства: впервые ей удалось застать Хельгу, пробирающуюся к ее кровати в темноте.
— Птенчик, не спишь?
— Доброе утро, бабуся!
Само солнце тусклым рассветом, едва пробивающимся сквозь облака, просило дать ему еще немного поспать, ведь утро так холодно и промозгло, а дела могут подождать.
Хельга придвинула стул к кровати и села.
— Что поведаешь мне, птичка певчая? Что подняло тебя рано поутру, неужели мое старческое шарканье? — спросила она и провела рукой по спутанным волосам Аны.
— Я не знаю, могу ли о таком говорить, — засомневалась Ана и щеки ее порозовели, — это кажется нереальным, быть может это сон…
— Кто лучше различит диво и явь, чем мудрая женщина, одной ногой уже пересекающая границу миров? — с любопытным блеском в глазах уговаривала ее Хельга.
— Вы в порядке? Как ваше здоровье? — обеспокоено подскочила Ана.
— Да здоровее тебя буду! Не томи старуху, птенчик мой оперившийся.
— Он поцеловал меня, — будто не веря собственному голосу, Ана коснулась губ, все еще немного отекших, — граф, я имею в виду…
— Батюшки-Святы! Добилась своего, проказница чернокрылая! — Хельга взмахнула руками и рассмеялась.
— Вдруг он скажет мне сегодня, что это все неправда, что я должна буду об этом забыть… — Ана уронила голову в дрожащие ладони, — что мои чувства, они неправильные.
— Тогда приведешь его ко мне, во-от такой скалкой отмутужу! — угрожающее заверила Хельга.
Ана не сдержала облегченного смешка и посмотрела на бабусю, которая теперь стала ее доверенной в делах сердечных.
— Не бойся, птенчик, мастер — он человек серьезный, такие ошибки не совершает и от своих слов не отказывается.
— Так он мне ничего и не говорил…
Хельга усмехнулась:
— Любила я тоже мужчину такого, давно это было, однако ж забыть его так и не смогла. Его убеждения меня притягивали, его верность себе воодушевляла, а как он умел любить, девочка моя! Как умел! Не меня, правда сказать, — ее улыбка начала горчить, — ну и пожалел об этом! Так вот, о чем это я… если мастер выбрал тебя, то он не отступит, оставь терзания и поднимайся. Я тебя причешу, как раз успеешь позавтракать, прежде чем церковная ищейка нагрянет.