И жили они долго и счастливо

Дмитриевна Алёна

— Просто женщина, которой было страшно и которая не захотела убивать. А теперь оставим этот разговор. Что у вас тут нового? О Василисе кто-нибудь знает?

Баюн нахмурился.

— Твое недоверие меня оскорбляет, — буркнул он. — Знают трое: я, Варвара и Сокол. Оповещалки в его отделе зафиксировали проявление силы, выходящей за пределы среднестатистического диапазона, мне пришлось объяснить ему, почему не следует открывать дело. Для всех остальных вы в отпуске.

— Сокол уже вернулся? — встрепенулся Кощей.

—

Да, на наше счастье на три дня раньше оговоренного, хоть кто-то предан своей работе, и, к слову сказать, он жаждет встретиться с тобой. В отличие от меня он отчего-то был уверен, что вы выкарабкаетесь из всей этой истории. Кажется, я проспорил ему бутылку медовухи.

— Дорого же вы нас оценили, — хмыкнул Кощей.

— Речь шла об очень хорошей медовухе, — не согласился Баюн. — Что же касается остального… Буян проявил к нам неожиданно пристальный интерес. То и дело требуют для проверки какие-то документы. Мы высылаем, в ответ — тишина. Впрочем, думаю, тебе будет интересно узнать, что среди требуемого то и дело встречаются отчеты о ваших с Василисой совместных вылазках.

— Полагаешь, Лебедь копает под меня? — задумчиво потер подбородок Кощей.

— Судя по остальным запросам — под меня. Только вот я никак не пойму, с чем это связано. Разве что она узнала о нашем небольшом ночном приключении, но кто бы ей рассказал? Не думаю, что Финист работает на Лебедь, да и как бы он обошел мой приказ?

Кощей вгляделся в хмурое небо за окном, лицо его стало жестче.

— Что ж, некрасиво заставлять Финиста ждать, — наконец сказал он. — Береги когти, Баюн. Они могут тебе скоро понадобиться…

В ответ Баюн лишь хмыкнул, но когда Кощей вышел из кабинета, мирт на окне поднял, а затем плавно опустил листья, словно вздохнул с облегчением.

Сокол нашелся у себя в кабинете, правда, пробираться к его столу пришлось через сложенные прямо на полу стопки с делами и бумагами.

— Что это? — недоуменно осведомился Кощей вместо приветствия.

— Результат моего двухнедельного отсутствия и внезапно обрушившейся на нас проверки с Буяна, — пояснил тот, тоже не спеша здороваться. — Я ждал тебя. Пока меня не было, мои ребята еще раз прочесали квадрат леса, на котором нас сцапала Марья. И вот, что нашли.

Он открыл ящик стола, вытащил оттуда зип-пакет и кинул Кощею. Тот поймал его и прищурился, рассматривая содержимое. В пакете лежал клок серой шерсти. Кощей открыл пакет и принюхался.

— Оборотень, — уверенно сказал он.

— Да, — кивнул Сокол. — И судя по всему он следил за битвой. Нашли в кустах недалеко от основного места действия.

— Что, впрочем, ни на шаг не приближает нас к цели, — вздохнул Кощей. — Это может быть кто угодно.

Сокол откинулся в кресле, покрутил в пальцах шариковую ручку.

— Полагаю, чтобы решить эту задачку, нужно понять, зачем ему это, — задумчиво произнес он. — Зачем он стал помогать Марье?

Может быть кто-то из ее соратников, если у нее таковые были? Можешь кого-нибудь вспомнить?

— Скорее кто-то из моих недругов, — вздохнул Кощей, запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда открытку с изображением города. — Это положили нам в почтовый ящик. Полагаю для тебя не секрет, что список тех, кому я не нравлюсь, стремиться к бесконечности.

Сокол взял протянутую ему открытку и хмыкнул.

— Ты издеваешься?

Кощей педантично удалил с открытки весь текст, оставив только то, что никак не могло его скомпрометировать. В левом верхнем углу отрывистым почерком было написано: «Здравствуй, Василиса! Известно ли тебе…» А над нижним краем значилось: «Твой друг».

— Там было то, что касалось меня, — пояснил Кощей. — И она была предназначена Василисе, это все, что тебе нужно знать.

— С тобой как всегда приятно иметь дело, — вздохнул Финист и прищурился, повертел открытку так и сяк. — Почерк какой-то знакомый, словно где-то уже видел… — пробормотал он. — Ты не думал о том, чтобы приставить к Василисе охрану?

— Я подумаю об этом. Но мы с Василисой приняли решение уйти в Навь. Я думал сделать это в конце октября, но теперь намерен приблизить дату отбытия.

— В Навь? — Сокол оторвался от созерцания букв и вскинул бровь. — Ты хочешь утащить ее в Навь?

— Я никуда ее не тащу, — хмуро отозвался Кощей. — Это ее решение.

— Ты сам в это веришь? — скривился Финист. — Женщины делают так порой. Говорят, что все нормально, а потом ты тянешь ее из реки, а она сопротивляется, и в переднике у нее — камни…

— Чего? — не понял Кощей.

— Да так… — тяжело вздохнул Сокол. — Мой страшный сон последние пятьдесят лет. Настя тоже улыбалась мне и соглашалась с тем, что я говорил, а потом оказалось, что не так уж и счастлива она была. Просто хотела быть мне хорошей женой и была уверена, что единственный способ сделать это — потакать всем моим желаниям. Василиса явно не создана для Нави, это очевидно для любого, кто ее знает, хотя ты должен стоять первым в этой очереди. Ты потеряешь ее. Впрочем, решать, конечно, тебе. Кто я такой, чтобы давать тебе советы?

От Сокола Кощей вышел крайне раздраженным. Финист не имел право полагать, что понимает про Василису что-то, чего не понимает он. И все же… На самом деле ведь Кощей знал правду и именно поэтому без конца задавал своей жене один и тот же вопрос. Неделя, проведенная с ней в Нави, ему безусловно понравилась. Но нужно было быть честным: Василисе нечего было делать в его мире. Но как заманчиво было поверить в возможность того, что он сможет наконец сложить с себя половину дел и при этом она будет рядом. Какое жгучее удовольствие доставила ему возможность видеть ее на троне рядом с собой!