И жили они долго и счастливо

Дмитриевна Алёна

Данила хмыкнул, но промолчал.

С директором, куда-то идущим с Соколом, они встретились на входе, вернее практически врезались в него. Гретель отскочила и хлопнула себя ладонью по спине, вероятно в поисках какого-то оружия, но Гензель железной хваткой вцепился ей в плечо.

— Хм, — сказал он.

Данила победно улыбнулся. Он терпеть не мог, когда кто-то посторонний недостаточно почтительно отзывался об их отделении Конторы. Василиса тоже не сдержала улыбку, ей было жутко интересно, кто произвел на брата с сестрой большее впечатление: полутораметровый Баюн или глава Отдела магической безопасности. Сокол был настоящий русский богатырь. Почти под два метра ростом, широкоплечий, светло русый с рыжиной, он смотрелся более чем внушительно.

Глаза у него были серые с коричневыми прожилками, разбегающимися от зрачков. Смотрел он цепко, пристально, взгляд его по-первости казался неприятным, но к нему быстро привыкали. Работал Сокол за троих от рассвета до заката и иногда по ночам, на рейды ходил — или летал, тут уж как придется — всегда вместе со своим отрядом, и в коллективе его любили и ценили. Василиса отлично помнила, как испугалась, увидев Финиста впервые. В царском тереме было скучно, и ее птицы с удовольствием рассказывали ей, что происходит за пределами бревенчатых стен Василисиной клетки. В том числе про то, что творилось в армейских казармах. Но как быстро выяснилось, у Сокола была одна чудесная черта: он, кажется, в принципе не замечал, что помимо его жены на свете существуют другие женщины.

— А вот и наши гости! — воскликнул Баюн. — Что ж, рад вас приветствовать на земле сибирской. Располагайтесь как дома, ни о чем не волнуйтесь, отдыхайте. Знакомьтесь, это Сокол. Можно сказать, наша главная боевая единица. С ним-то и будете обмениваться опытом. Уверен, вам будет о чем поговорить.

Сокол мрачно глянул из-под бровей, всем своим видом показывая, что он бесконечно расположен к разговорам.

— Сейчас Данила отведет вас к Елене, а она отведет вас в номер, устраивайтесь, через часик Василиса заберет вас, покажет город. Василисушка, Сокол, пойдемте ко мне в кабинет, еще раз уточним маршрут.

Когда дверь в кабинет закрылась, Баюн махнул лапой в сторону Сокола.

— Мы нашли ведьму, — сказал тот. — Можно сказать, повезло. Тело зацепилось за ветку и не ушло целиком в трясину. Тело мумифицировано. Кто-то выпил ее досуха: всю магию и жизненную силу. Кто бы не пришел с той стороны, он явно настроен недружелюбно и обладает большим магическим потенциалом, иначе бы не провернул такой фокус. Вопрос в том, что ему здесь нужно. Пусть Кощей предоставит список магов, способных совершить подобное. И нужно связаться с Ягой, все-таки она проводник между мирами, возможно, что-то почувствовала.

Баюн кивнул:

— Василиса, возьми в архиве блюдечко и поговори с Ягой. С Кощеем я поговорю сам. И глаз не спускайте с охотников, передавайте с рук на руки, не нравятся они мне и уж очень не вовремя здесь объявились. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.

***

Василиса хотела поговорить с Кощеем сразу после возвращения домой, но за весь вечер, что она провела дома, ей этого сделать так и не удалось: после ужина пришлось вести детей на прогулку по поселку, где они жили, потом время отняла уборка, затем дети снова захотели есть, после чего Демьян выдал очередную порцию вопросов. В какой-то момент Василиса не выдержала, включила им телевизор и поднялась в кабинет Кощея. Однако дверь оказалась заперта.

— У нас пожар или потоп? — глухо раздалось из-за двери.

— Нет, но…

— Тогда не сейчас. У меня много работы.

Василиса побилась лбом о косяк и спустилась вниз, где дети опять попросили что-нибудь съедобное…

В девять она отправила их укладываться спать на чердак, посидела немного в тишине гостиной, рассматривая пятно на диване, которого с утра еще не было, пришла к мнению, что все-таки не создана для детей, и повторно направилась в кабинет.

В этот раз дверь была открыта. Василиса облегченно улыбнулась и поскорее нырнула в спасительный покой сердца дома. Чтобы не происходило снаружи, в кабинете Кощея царили порядок и здравомыслие, столь почитаемые его хозяином. Вдоль стен тянулись шкафы, уставленные научными трудами по мифологии, антологиями сказок и преданий разных стран, а еще томиками по философии и истории, сочинениями на греческом и на латыни, медицинскими энциклопедиями,

шедеврами мировой литературы и никому не известными изданиями… Возле окна на высокой колченогой тумбочке примостился патефон, под ним расположилась коллекция пластинок, увенчанная творениями Яши Хейфеца. Кощей любил струнные, скрипку и контрабас в особенности. На стене между двумя узкими окнами, задрапированными тяжелыми, не пропускающими свет шторами, мирно тикали часы в количестве двух штук: одни показывали общепринятое местное время, другие — местное астрономическое, ибо ни один уважающий себя маг не стал бы ориентироваться при проведении ритуалов на время постоянно меняющееся, узаконенное непонятно кем и как. У противоположной от входа стены перед очередным шкафом с книгами стояло кресло, в котором Василиса любила сидеть, если Кощей задерживался в кабинете, что случалось нередко. Тут же было напольное зеркало, прикрытое покрывалом. Толстый ковер на полу отлично справлялся со своей ролью, гася все лишние звуки. Сам хозяин кабинета стоял за массивным столом из черного дерева и складывал документы в портфель.

— Я выдохлась, — честно призналась Василиса Кощею.

— Что ж, чужие дети — лучшее средство контрацепции, — мрачно усмехнулся он, убрал последний файл, щелкнул замками и сел в кресло. — Где они?

— Пошли спать.

— Тогда иди сюда.

Василиса устало забралась мужу на колени и свернулась клубочком, устраиваясь у него на груди.

— О чем ты хотела поговорить?

— Минуту… — зевнула она, прикрывая глаза. Говорить не хотелось, хотелось спать.

А дальше они допустили ошибку, известную любому родителю: но откуда им было знать, что между понятиями «дети пошли спать» и «дети уснули» лежит пропасть? И в тот момент, когда Кощей обнял Василису и принялся укачивать, легко целуя в макушку, а Василиса решила, что можно и впрямь поспать, если что до кровати ее донесут, дверь в кабинет распахнулась и в проеме показался Демьян.

— Ой, — сказал он и быстро закрыл дверь, договаривая уже из-за нее. — Василиса Петровна, мы ничего-ничего не видели, мы вообще в другую сторону смотрели. Только у нас лампочка перегорела, но если вы заняты, мы сами как-нибудь, вы только скажите, где запасные лежат…

— Не надо сами, — предостерегающе прорычал Кощей и снял Василису с колен. — Иди в мою спальню, я вкручу им лампочку, забаррикадирую выход с чердака и приду.

Кощей вернулся через полчаса злой как черт и явно благодарный богам за то, что у них нет своих детей. Наложил двухсторонний купол тишины и только тогда выдохнул.

— Пусть хоть дом взрывают, — сообщил он Василисе, которая сидела у него на постели и заплетала косу на ночь.

— Баюн писал тебе? — спросила она.

— Звонил, — поправил Кощей, с ожесточением стягивая с себя футболку.

— И что ты думаешь?

— Это очень темная магия. Сокол прав, магов, способных на такое в нашем родном мире единицы.

— Ты способен? — тихо спросила Василиса.

Кощей взглянул на нее исподлобья. Он не любил, когда она задавала подобные вопросы. Иногда Василисе казалось, что он боится ее напугать.

— Теоретически да, — ответил он. — Но я бы сравнил эту практику с наркоманией. На какое-то время становится легче, но в целом это убивает. Обычно к такому прибегают маги, которым уже нечего терять, те, кто стоят на пороге смерти.

— И ты знаешь, кто это может быть?

Кощей замялся, и Василисе это не понравилось. Когда-то давно он пообещал ей не врать, а значит, сейчас раздумывал над тем как ответить так, чтобы ничего не ответить.

— Я не уверен, — наконец сказал он. — И мне не хотелось бы никого обвинить понапрасну. Ты уже связалась с Ягой?

— Завтра утром.

— Расскажешь мне потом.

— Ты скажешь Соколу?

— Пока нет. Хочу сначала убедиться.

— Пока ты будешь убеждаться, кто-то может пострадать.

Кощей наконец освободился от одежды и лег в кровать, устало помассировал пальцами переносицу.

— Это вряд ли. Переход требует сил, поэтому маг воспользовался так кстати подвернувшейся ведьмой. Скорее всего сейчас он где-то затаился и не будет предпринимать никаких действий.

— Ты меня успокаиваешь, да?