И жили они долго и счастливо
Шрифт:
— Забирай ее, — сказал Кощей.
Волк вцепился в Софью взглядом. Но отчего-то она даже не пошевелилась.
— Иди же к нему! — гаркнул Кощей, не дождавшись, когда хоть кто-нибудь сделает шаг.
И Софья пошла. Смотря вперед и слегка покачиваясь, словно во сне. Безвольная и послушная как заводная кукла. Она подошла совсем близко к Волку и остановилась. Он взглянул ей в лицо и ощутил, как умерло все внутри. У нее было совершенно пустое лицо, совершенно пустые глаза. В этом теле больше не было его Софы.
— Что ты с ней сделал? — прошептал он.
— Забрал самое ценное, как она едва не забрала
Кощей сделал шаг назад, и двери захлопнулись, подняв облако пыли и скрыв своего хозяина. Волк упал перед Софьей на колени, обнял за ноги и завыл. Она не обратила внимания. Так и осталась стоять, глядя куда-то вдаль: теперь уже спокойная и ничем не омраченная. Навсегда…
А в подземельях своего замка Кощей поставил шкатулку обратно на пьедестал, провел пальцами по крышке с неровно вырезанной ножиком картинкой. Елочка и человечек рядом.
«Смотри, мама, это ты в лесу…»
Открыл. Внутри лежали перстни и кольца с камнями. Совсем дешевые — их мать могла позволить себе купить и несколько за раз, и те, что были подороже, например тот, что всегда нравился ему больше всех — с черным морионом. Но сейчас его интересовал только один простенький перстенек с голубой искоркой внутри прозрачного белого камня. Кощей достал его, покрутил в пальцах, взвесил на ладони. А потом надел на мизинец.
Глава 11.
Машину Леший бросил в лесу. И путы на Василису все-таки накинул. Ощущение оказалось и впрямь гадкое: тело перестало повиноваться, делало то, что приказывал оборотень, и от этого стало еще страшнее. Впрочем, довольно быстро Василиса узнала местность и поняла, куда он ее привез. Это было то самое болото, на котором они с Кощеем в июле искали детей. Тогда она была уставшая и раздраженная и злилась из-за комаров, а сейчас бы добровольно сняла всю защитную одежду, позволив искусать себя, только бы снова оказаться в том моменте и рядом с мужем.
Кощей как всегда был прав. Ей угрожала опасность, и он пытался ее защитить. А она опять не послушалась, за что теперь и платила.
Леший закончил свою историю еще в машине и теперь шел молча, тщательно прокладывая для них дорогу и следя за тем, чтобы она не оступилась. Такая его забота пугала не меньше, чем все остальное.
— Что ты сделал с Горбунком и Юрием? — наконец спросила Василиса. Хоть рот он ей не запечатал, спасибо богам. И пока они говорили, было не так страшно, а она из-за всех сил старалась не поддаваться панике. Что бы не говорил Леший, Кощей найдёт её. Он никогда её не оставит. Это всего лишь вопрос времени, и если у нее есть возможность потянуть его, она должна это сделать. Понять бы еще, почему кольцо молчит. А что, если оно снова разрядилось? Сможет ли тогда Кощей определить, где она? С другой стороны, кольцо было для него не единственным ориентиром, а значит, он придет совсем скоро… В любой момент…
— Мирно спят в кладовке, — ответил Слав, высматривая что-то впереди. — Спрашивай, если хочешь, я отвечу на твои вопросы.
— Куда ты отвел Софью?
Леший остановился,
— А ты умеешь находить слабые места, да, Василиса? Я заметил это, еще когда бывал на твоих лекциях… Ну, да ты и сама это знаешь, ведь даже приняла от меня разок гостинец… — он довольно улыбнулся на ее реакцию и продолжил. — Хорошие лекции. Лучше, чем читают на Буяне. И специалист из тебя вышел отличный. Ну разве не удивительно, что просидев тридцать лет в царском тереме, ты не утратила ума. Как тебе это удалось?
Леший то и дело сыпал подобными фактами, и создавалось ощущение, что он знает все об их с Кощеем прошлом. Василиса пыталась игнорировать эти выпады, было очевидно, что он провоцировал ее на ответную реакцию. И все же. А ведь и правда, как ей удалось? Так или иначе она не могла не провести параллель между собой и Софьей. Но различий было больше. Она сама пошла за Ивана. И родила ему только одного ребенка. И в отличии от Софьи у нее никогда не было каких-то сумасшедших амбиций. И она любила своего сына и держалась мыслями о том, что однажды все-таки сможет обнять его. А еще она была ведьмой и точно знала, что переживет мужа. Нужно было только подождать. Наверное, это ее и спасло.
— Я очень старалась, — ответила Василиса. — Так что с ней стало?
— А разве это имеет значение после того, как Кощей начисто стер ее? — рыкнул Леший. — От нее осталось только тело. Она слепо выполняла приказы, а без них сидела день-деньской и не двигалась. Я вернул ее во дворец. Сказал, что Кощей ее похитил, принуждал к браку, и что в его подземельях она сошла с ума. Ее муж отправил ее в монастырь. Она умерла через год. Точнее, не она… Тело. Всего лишь тело…
— Ты сказал, что запястья у Кощея были в крови, — быстро продолжила Василиса, опасаясь, что он заставит ее замолчать. — Это значит, что он только освободился из плена Марьи. Вы застали его в плохой момент. И то, что вы взяли… Скажи мне, у него на мизинце был перстень? С белым прозрачным камнем?
Леший засмеялся.
— Ты правда думаешь, что в тот момент меня интересовали перстни на его пальцах? Впрочем, нет. Ничего на его руках не было.
Не было. Перстня не было. Кощей еще не успел обратиться к своей душе.
«Он не тронул Марью после того, что она сотворила с ним…» — вспомнила Василиса слова Варвары.
Он не тронул Марью, потому что надел перстень, и все его дела предстали перед ним в истинном свете. Мать привила ему достаточно, чтобы все ранее содеянное навалилось на него тяжким грузом. Вряд ли после этого он был способен добить еще и жену, даже ту, что предала его.
— Неужели тебе все равно? — спросил Леший. — Неужели тебе совсем не гадко от того, что ты отдала пятнадцать лет убийце?
— Я знаю, кто мой муж, — нахмурилась Василиса. — И знаю, на что он способен. И я останусь верна ему независимо от того, что он сделал за свою жизнь.
Леший усмехнулся.
— Тогда знай и то, что именно твоя верность привела тебя сюда. Я ведь дал тебе шанс. Даже два шанса. Когда подбросил Марье идею лишить тебя памяти. И после, когда послал тебе открытку. Тебе нужно было просто уйти от Кощея, и ничего этого бы не было. Но ты все равно упорно возвращалась к нему. Ты просто не оставила мне выбора, Василиса.