И жили они долго и счастливо
Шрифт:
— Откуда ты… — ошеломленно начала Василиса, но конек не дал ей закончить.
— Рассказали они мне все. У вас там кража со взломом и ментальное воздействие, а вы девчонку выгораживаете. А если за такое никак не наказывать…
— И что же ее — под суд?
А она призвала нечисть в город. Что тогда нужно сделать с ней?
— Да ремня ей! — воскликнул Горбунок, и от неожиданности Василиса вздрогнула. — Или коленками на горох: отлично стимулирует мыслительную деятельность, и для здоровья полезно! А еще лучше всех вас скопом: и ее, и Елисея, и тебя с муженьком! Ивашка мой дурачок тоже что только не творил, а я его спасай…
Конек замолчал, отвел карие глаза.
— Агата ошиблась… — тихонько сказала Василиса, оправдывая то ли ее, то ли себя.
— Она ошиблась с умыслом, — отрезал Горбунок. — Пусть с косвенным, но все же. И эта ошибка чуть не стоила человеку жизни.
— И что делать?
Горбунок опустился в свое кресло.
— Поздно уже бить в колокол, — вздохнул он. — Все, что было можно, я уже сделал, воспитательную беседу провел. Главное, что они оба поняли свои ошибки.
О, она — Василиса — тоже поняла свою ошибку. И как могла загладила вину. Может быть, этого тоже было достаточно?
— Елисей никому ни о чем не расскажет, — продолжил между тем Горбунок. — А вот девочка… Не место ей в этом мире, Василиса.
— В каком смысле?
— Я предложил ей подумать о том, чтобы стать лесной ведьмой. И смею надеяться, что в случае необходимости ты замолвишь словечко перед Ягой. Попасть к ней в ученицы было бы для Агаты идеальным вариантом. Ей нужны жесткий, но справедливый наставник, и спокойная обстановка, в которой она будет чувствовать себя в безопасности. Тишина, природа, отсутствие людей. А иначе вы получите темную ведьму с преступным уклоном, которая просто не понимает, как жить в этом мире. Ох, как же с вами тяжело! Не зря Баюн всегда мне говорил, что руководит не Отделением, а детским садом! — хмыкнул конек.
И перед внутренним взором Василисы вдруг предстала картина, на которой Баюн и конек встречались, чтобы пропустить после работы чашку чая, а может и чего покрепче, и поговорить за жизнь. На протяжении всех тех лет, что она работала здесь, она периодически пыталась представить, как проводит свой досуг ее начальство, но выходило плохо. Так что это был интересный факт.
— Ладно, давай-ка теперь сосредоточимся на твоих проблемах, — закончил бичевать ее Горбунок. — Ты написала письмо, о котором мы говорили?
Письмо она должна была написать сыну, и не для того, чтобы отправить, а просто чтобы высказаться, и Василиса только собиралась покаяться в том, что не сделала этого, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел тот, кого она меньше всего ожидала сейчас увидеть. Ее муж.
— Стучать не учили? — недовольно осведомился Горбунок. — Тут вообще-то было закрыто.
— Вынужден вас прервать, — хмуро ответил Кощей. — Горбунок, оставь нас, мне нужно поговорить с Василисой.
Конек фыркнул, но поднялся со своего места и гордо прошествовал на выход. Кощей жестом захлопнул дверь и запечатал
— Что случилось? — спросила Василиса, чувствуя, как холодеет внутри. Она слишком хорошо его знала: он не стал бы врываться вот так, если бы не произошло что-то действительно серьезное.
— Сегодня утром было совершено покушение на Сокола, — сказал Кощей, выдержал паузу и добавил. — Настасья прикрыла его собой.
Мир рухнул. Василиса хватанула ртом воздух, перед глазами зарябили круги.
— Она…
— Не жива и не мертва, — ответил Кощей. — У нее прострелено легкое, задета артерия, это вызвало обширную кровопотерю, она пережила клиническую смерть. Но Сокол каким-то образом держит ее, не дает уйти за грань. Он сейчас с ней в реанимации при нашей целебне. По сути, он дышит за них обоих. К ним не пускают. Но там среди врачей есть тот, кто вынужден подчиняться мне. Так что информация из первых рук.
— Она выживет? — прошептала Василиса, боясь услышать ответ.
— Не знаю, — честно признался Кощей. — Но у меня здесь был небольшой запас мертвой воды, и я поделился им. Это все, что я могу для них сделать.
Василиса спрятала лицо в ладонях.
Мертвая вода. Редчайший артефакт, способный залечить самые страшные раны, но только в том случае, если человек еще жив или если его душа не успела уйти слишком далеко.
В сказках этого мира то и дело встречалась вода живая. Василиса до сих пор помнила, как поразила ее эта придумка, когда она читала сказки в первый раз. Герои то и дело умирали и так просто воскресали, и никому ничего это не стоило, и рассказывалось об этом, как о чем-то самом собой разумеющемся.
Увы, в реальности трех известных ей миров никакой живой воды не существовало. И тот, кто умирал, умирал навсегда. Мертвая вода могла помочь Насте только в том случае, если Финист сумел удержать не только тело, но и душу, однако никаких гарантий этого не было.
— Сколько ждать? — спросила Василиса.
— Не знаю, — покачал головой Кощей. — Исцеление — процесс не быстрый, а ранение у нее серьезное. Но сейчас это не единственное, о чем стоит волноваться. Я узнал об этом от Григория — заместителя Сокола. Через него же передал воду. Сокол сказал ему, что полагает, что оборотень уже в Конторе.
И стало понятно, почему сегодня ей не удалось сбежать от Юрия, который, судя по всему, был проинструктирован заранее.
— Я забираю тебя отсюда, — сообщил Кощей. — Мы уходим сейчас же. По пути захватим Демьяна, и еще мне нужно забрать открытку, а потом вернемся домой и уйдем в Навь. И еще я разговаривал с Тихомиром. Несмотря на то, что случилось с Настасьей, он готов выполнить свои обязательства и провести обряд.
— Что?
Боги… Наверное, к ней снова вернулись ее кошмары. Конечно, это просто сон. Правда ведь?
— Сейчас не лучший момент, чтобы вставать в круг, — прошептала Василиса. — Ты не можешь заставлять его делать это, когда его мать при смерти.
— Я никого не заставляю! — рыкнул Кощей. — Это его решение! Он уже не мальчик. И неизвестно, когда выдастся следующий благоприятный день, так что нет смысла переносить дату.
— Нет, — возразила Василиса. — Так нельзя. И по поводу Демьяна. Вчера мы ни о чем не договорились. Я против того, чтобы ты забирал его в Навь. Ты сказал, тебе важно мое мнение. Вот оно. Я говорю — нет.