И жили они долго и счастливо
Шрифт:
Василиса кивнула. У нее самой сложилось впечатление, что принадлежность ее начальника к семейству кошачьих его не слишком-то спасала. Увлеченная чужими брачными играми, она не заметила, как Кощея перехватил Сокол, и обернулась только, когда ее муж закашлялся и принялся судорожно наливать себе воду.
— Что такое? — испугалась она.
Настя рядом покатывалась со смеху. Финист пожал плечами.
— Да говорю, что после того, как мы с ним друг друга спасли, нам осталось только породниться. А серьезно, чего вы ждете? Рожайте уж кого-нибудь. Лучше девочку.
Настя перестала смеяться и обреченно посмотрела на мужа, а потом извиняюще на Василису. «Ну не доложили ему наверху эмпатии, чего с него взять», — читалось в ее взгляде. Василиса улыбнулась в ответ, давая понять, что все нормально. Не хотелось позволять этой маленькой заминке испортить себе настроение.
— Гриш! — позвала Настя сидящего в конце стола Грача. — Я уже наелась, давай Яру, поешь тоже.
— Так, — нахмурился Грач. — Ты мне ребенка отдала? Вот и забудь про нее до конца вечера. Празднуй.
Яра согласно агукнула и запихала ему в рот кусок колбасы. Идиллия у них была полная.
— Вот кому нужны жена и дети, — вздохнула Настя.
После новогодних праздников Василиса все-таки вышла на работу, и первым ее посетителем неожиданно стал Елисей. Он помялся на пороге кабинета, потом неуверенно принял предложение присесть и выпалил:
— Я хочу поступать в университет. Стать психологом. Горбунок сказал, вы можете помочь разобраться, как это сделать.
Так жизнь вернулась в свою колею. В феврале Агата закончила новую рубаху для Демьяна и наконец смогла говорить. У нее оказался очень красивый мелодичный голос, но пользовалась она им редко и словно через силу. Вскоре Василиса отвела ее к Яге и долго плакала на плече у старушки, которая приняла ее едва ли не с материнской радостью и, кажется, тоже пустила скупую слезу.
— Эх ты, горемычная моя… — шептала Яга. — Стала-таки царицей… Ну ничего, ему полезна женская забота. А то совсем одичал в своем замке…
К тому моменту Кощей добился опеки над Демьяном, и мальчик переехал к ним окончательно. Они договорились, что договор на ученичество он подпишет по достижению пятнадцати лет, если все еще будет хотеть этого, а пока что будет обучаться необходимым азам. Василиса смотрела, как они занимаются, и у нее щемило сердце. Она была уверена, что Кощей стал бы отличным отцом, и ей все чаще казалось, что он хотел этого куда сильнее, чем давал ей понять.
А в марте красный сарафан Василисы, провисевший в шкафу полгода, наконец дождался своего часа: они с Кощеем встали в круг.
***
Младшего сына Насти Василиса всегда представляла себе тощим и в очках. Почему-то этот образ сложился в ее голове и не желал отпускать, даже не смотря на то, что в Тридевятом очков не водилось. Однако реальность как всегда внесла коррективы. Лицом Тихомир был похож на мать: черные волосы и карие глаза, аккуратные утонченные черты, а вот богатырский размах плеч и рост ему явно достались от отца.
— Как ты его рожала? — шепнула Василиса Насте.
— Долго, —
Но Тихомир был очень мил. Явно волновался, пока все готовились и вставали на свои места, однако когда пришло время церемонии, успокоился и сразу стал выглядеть взрослее и солиднее. И Василиса, пока еще могла, кинула взгляд на Соколовых. Те смотрели на сына с любовью и гордостью. Рядом с ними сидели Хугин с Мунином и стояли Баюн и Демьян.
— Мальчик должен иметь представление о рунном круге, — сказал Кощей. — Хотя бы чтобы уметь распознать его при необходимости.
Василиса не стала спорить. Она была не против присутствия Демьяна, а еще ей казалось, что Кощей до сих пор не может простить себе, что триста лет назад не понял, что круг не сработал, и с учетом этого его желание было вполне понятно.
А еще здесь был Алексей. Он оставался поодаль и смотрел на происходящее с определенной толикой недоверия и осуждения, но он пришел, и не могло быть для Василисы подарка ценнее этого.
— Начнем, — сказал Тихомир.
Посреди поляны на расчищенной от травы земле уже были начертаны руны, образующие круг диаметром в косую сажень. Кощей взял Василису под руку и аккуратно, чтобы не повредить знаки, ввел в него. Встал к ней лицом, и они встретились взглядами.
— Сцепите руки, — попросил их волхв.
Беседу с ними он провел заранее, и Василиса знала, что и как нужно делать. Пальцы Кощея уверенно обхватили ее запястья, и она повторила его жест. Руны наполнились светом, отрезая их от остального мира, с ладоней Тихомира сорвалась алая лента, скользнула к ним, оплела их руки надежно, но пока еще свободно.
Тихомир запел заговор, призывая богов в свидетели их союза.
А потом внезапно Василиса очутилась в полной темноте. От неожиданности выдохнула испуганно, рванулась было, но вокруг была лишь тьма, пахнущая чем-то сырым и затхлым и разбавленная звуком падающих капель, и в этой тьме она осталась одна, и неясно было, куда бежать.
Василиса почти сразу поняла, где находится. Это были подземелья Кощеева замка.
— Ты уверена, что хочешь этого? — раздался голос в темноте. — Вспомни, что он сделал с тобой. Как держал в заточении. О трех годах в лягушачьей шкуре. Он забрал тебя у семьи. Это из-за него ты вышла замуж за Ивана. Вспомни.
Она никогда не забывала.
— Ты уверена? — продолжал нашептывать голос. — А что, если ты наскучишь ему? Что, если надоешь? А если он вдруг решит, что вам все же лучше уйти в Навь? Что тогда?
После Лешего вопрос о переходе в Навь больше не поднимался. «Мы остаемся здесь», — сказал Кощей. Но жизнь долгая. И все вполне могло измениться.
— Ты уверена? — продолжал допрашивать голос. — Он мрак и холод. С этим ты хочешь связать свою жизнь?
Глаза никак не желали привыкнуть к темноте. Поэтому она закрыла их и наконец смогла снова почувствовать на запястьях пальцы мужа, и лишь крепче сжала свои. Он уже вывел ее однажды из этого мрака. И выведет еще столько раз, сколько потребуется.