Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)
Шрифт:
Веру Андреевну Ситниковы, конечно, сразу приметили и, захватив с прилавка полные кружки, прямиком направились к скамейке.
– Авангарду культурной революции привет от городского пролетариата!
– поздоровался гармонист, обладавший, очевидно, интеллектуальным первенством в дуэте.
– Позволите присесть?
– Здрасьте, - сказал второй и, воспользовавшись неповоротливостью брата, обремененного гармошкой, скользнул на скамейку рядом с Верой Андреевной.
– Брат называется, - покачал головою гармонист.
– Здравствуйте, - сказала Вера
– Я вам, Георгий, сегодня вторую открытку отправила. Вы Горького третий том два месяца уже как не возвращаете.
– Горького?
– он на секунду задумался.
– Да сегодня же и верну! Специально домой сгоняю. Чтоб мне бросить пить, Вера, в знак торжественной клятвы он приложил пивную кружку к сердцу.
– Болен я был, состроил он кислую физиономию.
– Уж как болел брат соврать не даст - с постели не вставал. Только потому и задержал. Иначе ведь я всегда в срок возвращаю - сами знаете. У меня вообще принцип такой - все, что берешь, нужно в срок возвращать... А как у вас, товарищ, - обратился он почему-то к Паше, - есть такой принцип?
– Нда-да, - промычал тот что-то неопределенное.
– Кажется, не приходилось раньше встречаться, - продолжил Георгий, глядя исподлобья.
– Но раз уж и у вас такой принцип есть, будем вместе за него стоять, а?
– и глазами он потянулся к месту на скамейке возле Паши.
– А?.. Кружечку-то, кружечку пустую - нужно в ларек отнести или как? А не ровен час за пивом кто еще подойдет, а кружечки-то и нету. Некрасиво у нас получится.
– Как вам не стыдно, Георгий, - сказала Вера Андреевна. Что это вы себе позволяете?
– А что такое?
– удивился тот.
– Это ж у нас принцип такой.
Паша снизу вверх мрачно посмотрел на него.
– Ну, вот ты сперва за Горьким домой сгоняй, - сказал он, - раз уж выздоровел. В библиотеку занесешь - я тогда сразу и кружку сдам.
– Ах, вот как, - потяжелел Георгий.
– Погляди-ка, Федя, прищурился он, и сразу стало заметно, что он уже выпивши.
– Вот так, значит, можно сегодня с пролетариатом разговаривать. С первого шага - и на "ты" и в грубость.
– Ну, ладно, - вздохнула и поднялась со скамейки Вера Андреевна.
– Давайте лучше на этом и прервем беседу. Вы не хотите, Паша, немного прогуляться со мной, - и она подала ему руку.
Паша повременил секунду, но потом взял ее руку, и тоже поднялся.
– А вы бы, Георгий, - заметила Вера Андреевна уже на ходу, - в другой раз сначала поинтересовались, с кем разговариваете.
– Над пролетариями в нашей стране хозяев нету, - отозвался Георгий, присаживаясь возле брата.
Какое-то время они шли по аллее молча. Потом напротив одного из выходов Вера Андреевна остановилась.
– Ладно, я пойду, - сказала она.
– Мне пора.
Паша посмотрел на часы.
– Без двадцати три. У вас, по-моему, есть еще минут пятнадцать. Может быть, дойдете со мной до школы? Тем более, это почти по пути.
Она пожала плечами.
– Если вы так хотите.
Они вышли из аллеи и пошли по узкому мощеному
– Я, кстати, хотела еще спросить у вас про Баева, Паша. Что это вообще за человек, на ваш взгляд?
– Степан Ибрагимович? Да человек, как человек, в общем. Насколько я знаю его, вполне обыкновенный человек, если не считать, что большой начальник. А вы, я вижу, все сомневаетесь, идти ли к нему сегодня.
– По правде, да.
– Как хотите, конечно, - пожал он плечами.
– Не мне вас уговаривать.
– Мне не нравится, во-первых, что мне придется идти с Харитоном. И так уже на этот счет ходят какие-то слухи. Во-вторых, я ведь никого там не знаю.
– Что вам за дело до слухов? Да отстань ты!
– замахнулся он на прилипчивого пса; тут же и перевел дыхание, словно призывая самого себя к сдержанности.
– Как хотите, конечно, но, по правде, я был бы рад, если б вы пришли. Я ведь и сам, мало с кем там знаком.
– Вы хотя бы с именинником знакомы.
– Ну и что? Вы думаете, в старину на каких-нибудь королевских пирах король был знаком с каждым из сидящих за столами?
– Вы однако сравнили, Паша.
– Что ж такого? Приходите - сами увидите. Мне порассказали кое-что. Во всяком случае, я уверен, ничего более интересного сегодняшним вечером в этом городе не ожидается.
За разговором они прошли переулок насквозь, свернули налево, затем, через дом, направо, и оказались у заднего забора одной из зольских школ.
– Ну, я пошла, - сказала Вера Андреевна.
– Вон, кстати, и Игорь, кивнула она сквозь прутья забора.
– Что это они там делают?
За углом школы, у самой стены стояло несколько мальчишек.
Друг напротив друга стояли Игорь и еще один мальчик белобрысый, коротко стриженный. Вера Андреевна помнила этого второго - он иногда бывал у нее в библиотеке, но, как зовут его, забыла.
Остальные окружали их. На траве валялись портфели и узелки. Вера Андреевна едва успела спросить, как один из мальчишек сверху вниз разрезал рукою воздух между Игорем и тем, другим, одновременно выкрикнул что-то непонятное и отскочил. Сразу вслед за тем Игорь и белобрысый размахнулись и одновременно ударили друг друга в лицо. Тут же размахнулись еще и еще, принялись лупить друг друга, что хватало сил. Остальные подбадривали их громкими криками.
– Да они дерутся!
– воскликнула Вера Андреевна.
– Эй, вы!
Но за шумом драки никто ее не расслышал.
– Паша, что вы стоите?! Разнимите их.
– Зачем?
– спокойно наблюдая за дракой, покачал он головой.
– Не нужно.
– Как это не нужно?!
– всплеснула руками Вера Андреевна. Они же покалечат друг друга.
– Да какое там покалечат, - поморщился Паша.
– Для этого силы нужны. Получат каждый по три синяка. А разнимать - потом только хуже будет. Игорь стыдиться станет, что я его защищаю. Раз уж решили подраться, все равно подерутся. У них вон, взгляните-ка, все по правилам.