Идеально неидеальная любовь
Шрифт:
Я Килия тоже предупреждал, точно помню, еще до приема в доме Олии… Олия! Чертовка с невинной улыбкой, стальной хваткой и взглядом, наполненным томного желания. Хорс меня пожри, неужели я мог действительно думать, что смогу устоять перед этой непосредственной девушкой? Такой искренней, настоящей.
Не смог. И это стало моей погибелью. Потому что одно дело смотреть на нее и иногда случайно встречаться. Одно дело чувствовать ее эмоции, когда она переживает и сомневается, но совсем другое – утонуть в круговороте чувств рисы Баше в момент нашего поцелуя. Боги, обычный поцелуй! Сколько их было в моей жизни?! Но ни одно прикосновение других губ, ни одна близость с красивыми женщинами не были такими. Настолько головокружительными, голодными, возбуждающими!
Кто бы мог подумать, что чужие, чуждые эмоции могут настолько завладеть мной. Я ведь действительно
Но сейчас, когда я стал взрослее, мудрее, и мне осталось отработать на корону всего два года, я понял, что хочу чего-то более постоянного, чем череда ярких любовниц. Я хочу видеть рядом с собой женщину, которая будет меня понимать и принимать таким, какой я есть. И что-то мне подсказывает, что именно Олия Баше может это сделать. Хотя бы потому, что она разделяет мою любовь к сладкому и не боится спорить. Нет в ней этого сдержанного страха отпугнуть собеседника из-за несколько оброненных сгоряча слов. И это тоже мне нравилось. Да, хорс побери, на самом деле мне в ней нравилось слишком многое. И да, я был готов идти если не на штурм, то на осторожное соблазнение. Вот только, наверное, я обо всем этом думал во время службы. Когда точно знал, что южные районы показывают тревожную статистику, и многие отряды уже понесли здесь потери. Сегодня пришла моя очередь. В том смысле, что удача отвернулась от меня, и, кажется, в отчете о проведенном рейде будет стоять сухая фраза – Максимиан тос Кейд, боевой маг с уровнем силы в пять единиц и семь частиц. Когда-то многие завидовали такому сильному дару. А потом поняли, что именно более сильная магия привлекает хорсов. Ведь чем он больше, тем больше ему требуется энергии для подпитки, а кто может дать ту энергию, если не задумывшийся идиот, напрочь позабывший, что с тварями размером выше колена сражаться можно только железом?! Чем я думал?! Ах да, я думал головой, но точно не о работе! Проклятие, и почему умирать так больно?!
Хорс оказался той еще тварью. На четырех мощных лапах, с огромной головой в окружении, ну пусть будет условной шерсти, с жуткой вытянутой мордой, из которой то и дело вылетал длинные гибкий язык, с шипами на спине и длинным тонким хвостом, заканчивающимся на конце чем-то острым. При взгляде на тварь, сотканную полностью из магии и светящуюся настолько ярко, что могла бы посоперничать со светом небесных светил, я только порадовался, что таких животных на самом деле в нашем мире нет. Почему хорсы всегда принимали столь причудливый вид? И ведь всегда разный! Но вот с такой мерзостью мы еще не сталкивались. Первый удар хвоста я получил, когда швырнул в чудовище сгусток чистой магии. Дальше уже не помню. Меня обожгло, кожа лопнула, казалось, до самых костей, крики боевых товарищей и звуки борьбы смешались с моим воплем. Кто-то меня оттащил от места сражения, но недостаточно быстро, потому как второй удар достиг своей цели, и на спине расцвел новый цветок боли. Одежда быстро пропитывалась кровью, шевелиться самостоятельно я не мог. Каким образом оставался в сознании – вообще не понятно. Килий ругался так, что я даже на какое-то мгновение заткнулся, настолько изящные словесные конструкции выдавал друг.
Рядом со мной упал кто-то из команды, чтобы зажимать раны руками, а может, и тряпками, кто их знает. Лекарь не сможет подойти до того, как тварь не убьют. Лекарей не так много, и никто не рискует их жизнями понапрасну. Даже ради спасения одного из самых сильных магов в отряде. Да что
Бой шел, я слабел, попеременно то теряя сознание, то приходя в себя, в моменты когда кто-то особо старательно прикладывался к моим ранам. Помимо боли у меня осталось только одно чувство: сожаление. Да, даже в предсмертной агонии я мог думать хоть о чем-то, кроме того, насколько же мне плохо. Мне было безумно жаль, что я так и не пожил для себя и не познал, что же это такое – обычное человеческое счастье. Без постоянной угрозы жизни.
Жаль. Оставалось ведь совсем чуть-чуть.
Третий удар тварь нанесла уже перед самой своей смертью, тем самым вырвав из моей глотки бешеный рев.
Она сдохла, а я потерял сознание с мыслью, что в себя уже не приду.
Глава 20
В себя я пришел с огромным сожалением, что так и не умер. Потому что, когда на тебя практически падает лекарь, что поскользнулся в луже твоей же крови, это вообще не то ощущение, которое вызывает радость по поводу твоей все еще жизни. Хорошо, что начал лечение он с погружения меня в сон.
Правда, когда ребята из команды перекладывали меня на наспех сделанные носилки, я снова проснулся, чтобы проораться и высказать им все, что думаю о душегубах заботливых, и снова уплыть в небытие.
В следующий раз в себя я пришел уже дома, где был представлен заботам Рэна. Когда-то мужчина появился на пороге моего дома и предложил свои услуги в качестве слуги. В то время я не мог оценить его по достоинству. Да, не многословен, да, всегда предвосхищает мои просьбы и умеет быть незаметным. Но то, насколько Рэнальд незаменим, я понял после первого ранения. Этот странный, не любящий говорить о себе человек оказался магом, причем совершенно универсальным. И это был наш с ним самый большой секрет. Потому как вообще-то все магически одаренные люди имели ограничения в силе. То есть лекарь не мог разжечь камин, запустив в него небольшой огненный сгусток. Как природник не мог создать иллюзию. Или же боевик – заставить распуститься живой цветок. А Рэн мог. Точнее не так, он просто направлял чистую, непреобразованную ни в какой вид магию, которая действовала, согласно потребностям самого носителя. Что это значит? Я даже не пытался разбираться. Просто увидел однажды, как мой слуга с самым невозмутимым видом чистит сапоги с помощью магии, а в следующий миг посылает сгусток силы в камин, и там вспыхивают дрова.
И, вероятно, я должен был сдать Рэна как неучтенного мага. Но он умел лечить. Да, это не ювелирная работа лекарей, которые умели убирать почти любые последствия бесследно. Но в экстренных ситуациях Рэн мог гораздо больше, чем любой из целителей. Он мог удержать жизнь, даже в настолько изрезанном теле, каким было мое после встречи с проклятым хорсом!
Я то проваливался в черное ничто, то возвращался в сознание за новой порцией боли. Ближайший круг предстоит сложным. А может, и не один. Но я точно знал, что лекаря Рэн вызовет, только когда будет уверен, что я точно выживу.
Это было хорошо. По крайней мере, я был уверен, что нахожусь в надежных руках, даже если они и доставляли мне массу неприятных ощущений. Пусть так. Пусть останутся шрамы. Но я точно знал, что останусь в живых. И, возможно, даже смогу воплотить свой план в жизнь.
Плыть на грани сознания было странно. Я не знал, сколько времени уже прошло. Не понимал, в каком состоянии нахожусь. И даже взгляд на окно не давал мне ответы. Небесные светила не оставляли шанса определять время по свету. Сегодня я впервые задумался, каково это было: иметь одну огненную звезду на небе. Видеть, как она скрывается за горизонтом. Как возвращается на небосклон, сменяя тьму своим светом? Старые легенды никогда меня особо не интересовали, но сейчас я вдруг очень захотел узнать, а как это – видеть ночь?
Эти мои рассуждения прервали громкие голоса. Спорил Рэн с какой-то женщиной, молодой, судя по всему, и весьма дерзкой.
– … Понял меня?! Плевать! Или ты сейчас же пропустишь меня в эту хорсову спальню, или, клянусь, со следующими избранными ты будешь нянчиться один!
– Ты забываешься, дорогая!
Странно, я никогда раньше не слышал, чтобы Рэн так с кем-либо разговаривал. Столько силы было в его голосе. А еще яда. И насмешки.
– Я? Я забываюсь? Ты тащишь мою силу, у меня там Олия на грани смерти, а я еще и издеваюсь. Уйди, Белус. В последний раз прошу!