Идеальный враг

Кликин Михаил Геннадьевич

Я рад, конечно, что медицина ушла далеко вперед, но это не примиряет меня с действительностью.

Сегодня меня навестили Гнутый и сержант Хэллер. Рассказали о первом (если не считать того, где мы уничтожили яйцо экстерров) боевом вылете.

Я слушал и завидовал.

В Монголии, неподалеку от селения Ханх, приземлился корабль экстерров. На его борту было около двух десятковкиберов и пять вызревших яиц. Корабль был обнаружен за несколько минут

до посадки, и перехватчики не успели его сбить. На высокой скорости корабль пошел на снижение и практически врезался в землю. Тем не менее он остался невредим. Пилоты перехватчиков засекли точное место падения, и через двадцать минут на эту точку обрушились управляемые через спутник ракеты. Еще через десять минут на цель вышло звено бомбардировщиков. Корабль экстерров был уничтожен. Но его катапульты все же успели выбросить яйца. И киберы заняли позиции.

Ситуация осложнялась тем, что неподалеку от места приземления корабля экстерров располагалось крупное животноводческое хозяйство. Потому бомбить все прилегающие территории представлялось невозможным. Тем не менее, как выяснилось позже, основные силы врага были уничтожены именно в результате ракетных и бомбовых ударов. К моменту прибытия десантных отрядов раскрылись два яйца. Беременных самок охраняли четыре кибера и двенадцать недоразвитых самцов. Гнутый сказал, что это были крабоиды — не самые опасные твари, довольно медлительные, вооруженные лишь парой клешней, но очень живучие, защищенные хитиновой броней, которую сложно пробить даже из крупнокалиберного пулемета.

Схватка получилась скоротечной.

Штурмовые группы двух десантных рот — первой и четвертой — окружили место высадки экстерров и двинулись по направлению к разрушенному космическому кораблю, постепенно сжимая кольцо. Только что вылупившиеся экстерры еще не успели найти себе убежище. Их было видно издалека, и отряды Форпоста, не приближаясь, открыли плотный перекрестный огонь по копошащимся тварям. Киберы попытались защитить развивающуюся колонию, но после бомбежки их осталось не так много. Тем не менее, облаченные в броню, несущие на себе мощнейшее вооружение, боевые механизмы инопланетян сумели оттеснить с занимаемых позиций четвертую роту. Киберы вели себя словно разумные существа. Собрав все силы на одном направлении, они пытались разорвать плотное кольцо окружения, чтобы через образовавшийся коридор вывести из-под огня своих подопечных.

Но не успели. Не смогли.

Взрывы гранат повредили чувствительные сенсоры.

Кумулятивные ракетные снаряды прожгли броню, расплавили электронные потроха.

Киберы умерли не сразу — они никогда не умирают сразу. Но, получив серьезные повреждения, они уже не могли противостоять людям.

И в этот момент, словно почувствовав, что прикрытия больше нет, уцелевшие под обстрелом экстерры двинулись на десантников.

Колония, только начавшая развиваться, была обречена. Крабоиды еще не набрались сил. Их панцири не окрепли. Их шипастые клешни не могли дотянуться до солдат

Если

бы экстерров было больше, если бы им дали время расплодиться, развиться во взрослых особей, они лавиной захлестнули бы ряды бойцов. И ни огонь, ни пули, ни рвущиеся гранаты не смогли бы их остановить.

Но их было совсем мало.

И люди, конечно же, победили.

Люди всегда побеждали…

А потом, как обычно, прибыли мусорщики в скафандрах, и десантникам-победителям был дан приказ немедленно отойти и организовать оцепление…

У нас никто не погиб. Только три человека из четвертой роты были ранены. И один из них — тяжело…

Обо всем этом рассказали мне сегодня капрал Ягич, которого мы называем Гнутым, и сержант Хэллер, которого мы называем сержантом Хэллером.

1

Сперва в палате Павла появились две койки. Их притащили угрюмые санитары, поставили в свободных углах и молча удалились. Потом пришла незнакомая сестра, молодая и некрасивая, поздоровалась сухо, принялась стелить белье. На секунду в дверь заглянул чем-то озабоченный док и тут же исчез.

— Пополнение ко мне? — спросил Павел у сестры. Она ответила не сразу. Она делала ответственную работу — взбивала подушки. Лишь закончив, отозвалась.

— Да.

— Двое? — решился уточнить Павел.

— Да

— А третьего куда?

— Не знаю.

— Он жив?

Сестра недовольно посмотрела на Павла, словно спрашивала: ну чего ты ко мне привязался? Ответила все же:

— Жив.

Разговаривать с ней больше не хотелось. И Павел молча смотрел, как она поправляет уже заправленные постели, разглаживает морщинки на свежих простынях.

Соседей привезли вечером, когда Павел собирался укладываться спать Все те же санитары, только ставшие еще угрюмей, вкатили в проем хромированные тележки, обвешанные капельницами, опутанные проводами. Быстро, в четыре руки, переложили пациентов на койки, повесили в изголовье таблички с фамилиями бойцов и исчезли.

— Привет, ребята, — неуверенно сказал Павел.

Его новые соседи, укрытые простынями, никак не отреагировали. Они даже не шевелились. Лежали, словно покойники в морге.

— Вы что, спите? — Павел спустил ноги на пол, подтянул к себе костыли, стоящие возле стены, оперся на них, поднялся. Шагнул к ближайшей койке. Прочитал на табличке.

— Живич… Эй, Живич! Ты жив?

Несомненно, боец был жив. Он дышал — грудь его поднималась и опускалась, ноздри, забитые черной щетиной, чуть заметно раздувались. Павел взял солдата за руку, потряс.

— Эй, друг, слышишь меня? Спишь, что ли? — Павел нащупал пульс на запястье. Сердце бойца билось ровно и уверенно.

— Должно быть, вкололи вам что-то, — вслух предположил Павел. — Ну, ладно. Давайте тогда спать, раз уж разговор не клеится.

Он доковылял до своей кровати, тяжело опустился на нее задом, отставил костыли. Посидел немного, пытаясь разглядеть фамилию другого своего соседа Но шрифт на табличке был слишком мелкий, и Павел мог разобрать лишь первую букву — “А”. Что там дальше? Ар… Арн.. Или Арх…