Идея фикс
Шрифт:
— Не удалось вылечить?
— Я потерял жену и неродившегося ребенка… Странно, словно прошел по той же тропинке испытаний вслед за тобой… Выходит, я потерял двоих детишек… Больше у меня не было. Печальный день. Вернее, ночь… Пожалуй, я выпью что-нибудь покрепче.
— Мне очень жаль… — Лара покрыла своей ладонью его смуглую руку и заглянула в глаза. — Мы оба — не слишком удачливы в этой жизни. Хотя, кажется, имели все, чтобы быть счастливыми. Странно… Ты встречался со Снежиной?
— Очень давно.
— Я знаю. Сидней недавно навестил их. И еще ту русскую девушку, что пела в ансамбле. Теперь она поет в церковном хоре.
— Анжела, кажется? Удивительно… Такая была отчаянная крошка. Помню, как отбивал ее от поклонников.
— Теперь она не окружена роскошью и вниманием мужчин. Живет со старенькой мамой. Одевается в темное. Сидней даже не решился подарить ей яркий шарф от Версаче, который передал Арчи… — Лара перевернула чашку, вглядываясь в рисунок на донышке.
— Ты умеешь гадать? — Пламен перевернул и свою чашку.
— Эй, неправильно, надо от себя.
Он повернул блюдце вокруг оси.
— Теперь так?
— Хитрый.
— Ну и что там у тебя?
— Вполне реалистическая картинка. Дорога. Смотри — общее темное поле разделено белой полосой, — объяснила Лара.
— А что за точка посередине?
— Это я. Одинокая понурая фигура.
— Слишком большая и толстая. Похоже на целую компанию. А что у меня на донышке? — Он удивленно присмотрелся. — Кажется, Эрнст Хемингуэй. Борода, мужественное лицо… Понял! Я же снимал рекламную серию к парфюмерии «Прощай, оружие»!
— Ты живешь в Америке?
— Теперь в Милане. Мы с Кларой сбежали сюда от нью-йоркского смога. И еще потому, что мне предложили хорошую работу. У меня своя студия, дом… Только в нем немного… Немного чересчур свободно. Хочу купить квартиру в Милане.
— Обожаю этот город… Так ее звали Клара?
— Да. Почти совпадение. — Пламен поспешил переменить тему. — А где ты живешь?
— В хорошем старом районе, в центре Москвы. И вообще, у меня вполне устроенная жизнь… Завтра уеду домой.
— Позволь отвезти тебя? Мой автомобильчик прямо как самолет.
— Позволяю… — Ларе все время казалось, что они говорят не о том, упорно избегая главного, важного. Возможно, это последняя встреча, и сколько раз потом, вспоминая разговор, она будет укорять себя за то, что не сказала самого нужного.
Пламен думал о том же. Отлично, что у Лары хороший муж, дочь, дай бог ей счастья… Именно об этом он и молил всегда высшие силы… Но это не вся правда. Не вся.
— Лара, ты помнишь наряд рабыни?
Она с усмешкой кивнула:
— Я все помню.
— Я тоже… Ну, например, как нас схватили бандиты в ресторане.
— А как ты вытащил меня из объятий «султана»? Кстати, он стал
— Вот это да! А я и не заметил, что у них было нечто этакое.
— Я тоже… Я вообще ничего не замечала, кроме тебя, кроме своей влюбленности… Боже, до чего же я была счастлива!.. Но как быстро прошло все… И каким призрачным оказалось счастье.
— Быстро… Жизнь прокатила, грохоча вагонами, словно скорый поезд, я остался на перроне, так и не решившись впрыгнуть в вагон… Черт! Я должен, должен был разыскать тебя! Убрать с дороги этого шахматиста, пусть он хоть трижды знаменит и заботлив. Ты не можешь любить его!
— Мы давно развелись с Зиновием. Он, кажется, живет в Израиле. Моя дочь от другого мужа…
— Ну и что?! Да какая разница! Я не должен был отдавать тебя другому… Вцепиться в поручни несущегося состава и карабкаться на лязгающие ступеньки… До крови, до разрыва сердца!
— Может, и мне следовало сделать попытку забыть обиду, найти тебя и узнать о случившемся… Как много ошибок мне бы удалось избежать.
— Эх, если б можно было начать все сначала! Частенько я уничтожаю негативы, рву распечатки и начинаю все заново… А вот с собственной судьбой деликатничаю, позволяя ей растоптать себя…
— Прекрати. Ты молод, ты признанный мастер. Поезд еще не промчался. Есть шанс вскочить в последний вагон.
Глаза Пламена блеснули огнем и погасли.
— Невозможно… Разве ты не поняла — я снова прыгнул мимо. Моя удача — это ты. Мне никогда не угнаться за ней…
Лара проспала всего два часа — в восемь утра под ее окнами сигналил автомобиль. Она выглянула: у желтого «Порше» стоял Пламен, а рядом с ним Сид. Накинув халат, Лара сбежала в холл.
— Доброе утро. Прими поскорее душ, мы едем, — объявил бодрый и веселый Пламен. Когда они расставались, он был мрачнее тучи.
— Куда? Мы договорились выехать через два часа, чтобы успеть к московскому рейсу.
— Все объясню по пути. Надо подбросить парня.
Лара беспорядочно засунула в чемодан вещи и быстро оделась. В дверь тихо постучали:
— К тебе можно? — На пороге стояла одетая в вечернее платье Рона. — Сейчас возвращалась со свидания и увидела в холле двух потрясающих джентльменов. Они к тебе! Поздравляю, — вот это темп!
— Сама удивляюсь. — Лара кивнула на чемодан: — Мы уезжаем. Счастливого отдыха, дорогая.
В машине Сид молчал. В отличие от Пламена он выглядел сонным и мрачным. Курорт остался позади, шоссе поднялось на холм, откуда открывался вид на синее озеро и дремлющие в густой зелени особняки. Солнце уже взошло, но повсюду еще блестела роса — алмазная россыпь, украсившая праздничный убор земли.