Идолки?
Шрифт:
Общительная и смелая Тата впервые в жизни стеснялась подойти первой и заговорить. Она лишь смотрела на Сашу чуть дольше, чем это позволял этикет, но он, замечая её взгляд, всегда отворачивался. В те дни, когда он не приходил, Тата грустно смотрела на пламя костра и была молчалива.
***
Этим летом августовские ночи выдались здесь на удивление теплыми и приветливыми. Яркая луна освещала запоздавшим путникам тропы, а сверчки весело стрекотали в уже местами пожухлой траве. По берегам небольшой речушки, перемигиваясь, словно маяки, горели костры, веселые компании распевали походные песни и жарили ароматный шашлык. Однако в воздухе
Он подкидывал хворост в костёр и улыбался, а в глазах, весело танцуя, отражались огоньки. Пламя скакало по потрескивающим поленьям, пытаясь лизнуть загорелые руки, но не успевало за проворной работой юноши. Сегодня она здесь и упустить такой случай было бы просто глупо. Саша долго ждал этого дня, озорная девчонка почти месяц не давала ему покоя. Флиртовала с ребятами, заразительно смеялась и только редкие пронзительные взгляды в его сторону выдавали всю тайну её поведения.
Саша ухмыльнулся и сучковатой палкой поворочал в костре поленья – искры взметнулись в холодное синее августовское небо. Он видел, что девушка часто пристально на него смотрит, но сам от стеснения отворачивал взгляд. Но последнюю неделю больше сдерживаться не мог – на каждый взгляд девушки он смущённо улыбался и видел, как вспыхивает в ответ румянец на ее щеках.
Татьяна… Близкие и друзья звали её Татой, Саше нравилось это имя. Она не была эталонной красавицей – заметно ассиметричные черты лица, нос с горбинкой, небольшой рот. Но бездонные светло-карие глаза, обрамленные густыми ресницами и четко очерченными тёмными бровями, улыбка, от которой на щеках появлялись весёлые ямочки, сглаживали все недостатки. И волосы… Они ниспадали до самой талии: густые, тёмные, крупными кудрями – так и манили прикоснуться, закутаться в них лицом и блаженно вдыхать аромат. Она имела статную и довольно высокую фигуру, отчего Саша немного стеснялся – он был с ней примерно одного роста.
Их маленькая компания расположилась на берегу небольшой реки, совершенно прозрачной и тихо журчащей по каменистому дну. Ребята позаботились о музыке и старый магнитофон, подсоединённый к аккумулятору, наконец-то заиграл медляк. Саша вдохнул воздуха в грудь и подошёл к Тате. Она заметно нервничала и увидев его приближение, вздрогнула, но затем гордо вскинула голову и посмотрела прямо в глаза. Он молча протянул ей руку, Тата шагнула навстречу и спустя мгновение они уже кружились в медленном танце. Весь мир вокруг перестал существовать. Смолкли звуки.
– Будешь со мной? – спросил Саша, обжигая ей лицо своим дыханием. – Танцевать, – добавил он скромно и улыбнулся.
– Да, – не раздумывая ответила Тата.
Он опустил дрожащие веки и с чуть уловимой улыбкой сказал:
– Я знал, я вижу твою душу.
В горячих поцелуях утонула дивная августовская ночь.
Так началась новая жизнь – настоящая, наполненная смыслом и чувствами. Наступило время, когда не думаешь о прошлом и будущем, не мечтаешь ни о каких благах мира, ничто не может огорчить в зародившемся дне, никто не может уколоть и обидеть – как зеркало отражаешь все невзгоды. Это значит, что в сердце живёт любовь. Ей было семнадцать лет, ему недавно исполнилось восемнадцать – это возраст, в котором нет никаких предрассудков.
«Давай посмотрим рассвет», –
Он был немногословен, но Тата, которая любила разговаривать, всегда умудрялась разбудить в нём интерес к беседе. Девушка вечно что-то спрашивала, интересовалась его мнением по различным темам, и он невольно втягивался в разговор.
«Честно говоря, я раньше не знал, что с девушками можно с таким интересом разговаривать обо всём, я вообще человек молчаливый, мне трудно находить с людьми общий язык, а с прекрасным полом особенно сложно. Но с тобой мы разговариваем всю ночь, и я даже не устаю», – смущённо улыбаясь, говорил он ей. Тата смотрела в его зелёные глаза сияющим взглядом.
Проснувшись утром, Тата услышала, как Мария Антоновна разговаривала по телефону. «Да всё хорошо с Татой, это самый послушный ребёнок на свете, ты же знаешь. Да, передам привет. Ну до свидания, приезжайте, как освободитесь от работы», – она положила трубку.
– Проснулась? – Мария Антоновна улыбнулась открывшей глаза Тате. – Родители твои звонили, хотят забрать тебя на курорт.
– На какой курорт? – испуганно спросила Тата, резко сев в кровати.
– Куда-то за границу, наверное. Позвони им, они всё тебе расскажут, – ответила ей ласково бабушка.
– Ба, я не поеду, – произнесла Тата, сон с неё как рукой сняло.
– Почему? – Мария Антоновна удивлённо вскинула брови.
– Ну, мне тут лучше, – замявшись, ответила она.
– Но ты же скучала по родителям!? Сама их просила, чтобы они отпуск взяли.
– Я хочу здесь остаться до конца лета, – девушка покраснела.
Мария Антоновна пристально посмотрела на внучку, а потом, всплеснув руками, воскликнула:
– Тата, да ты влюбилась!
Щёки девушки ещё сильнее зарделись красной краской.
– Расскажешь мне? – ласково спросила Мария Антоновна.
– Нет, ба, можно потом? – Тата смущённо опустила взгляд.
– Ну ладно, ладно. Всё у тебя секреты…
Тата смогла убедить родителей, что ей очень хорошо в деревне и заверила, что не обидится, если они уедут на курорт без неё.
Глава 2
«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том…»
(А.С. Пушкин, «Руслан и Людмила»)
В один вечер Саша приехал к хижине на машине, тёмно-красной ВАЗ2107.
– Ого, классная, твоя? – спросила Тата, улыбнувшись.
– Да, – скромно ответил он.
– Прокатишь?
– Конечно, куда поедем?
– Мне всё равно, главное – с тобой.
Они ездили по узким просёлочным дорогам между полей, останавливаясь в красивых местах и вдыхая аромат зрелых колосьев, полевых цветов и свежести августовской ночи.
– Ты моя душа, – однажды сказал ей Саша.
– А ты моя любовь, – сияя, ответила Тата.
Иногда они приезжали в клуб, но каждый вечер сначала ненадолго заходили к друзьям, которые собирались в хижине у реки. Обнявшись, слушали, как ребята играют на гитаре и поют песни, сидя на поваленном дереве. Смотрели на костёр.