Идти туда, где ты
Шрифт:
– Ну, добро пожаловать… опять.
– Соскучился? – спросила Алиса, откинувшись на спинку стула и глядя в сторону Макарова, но мимо него.
– Ты, судя по всему, точно соскучилась. С самолета в офис. Приехала контракт перед носом рвать?
– Не дождешься! Сделаю я тебе твои башни, - она усмехнулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я играть приехала.
Его бровь приподнялась, но это было единственным, что выдавало его недоумение. Он перегнулся через стол так, что его лицо оказалось прямо напротив ее, и руки уперлись в столешницу.
– В шашки? – мягко
– Ну тебя же всегда другая игра забавляла!
В его лице вспыхнуло понимание. Явное, открытое, болезненное. И тут же исчезло, едва он усилием воли его скрыл.
– Не так уже и всегда, - ответил Илья.
– Нюансы меня не интересуют, - рассмеялась Алиса.
– Тогда что тебя интересует? – завороженный движением ее губ, спросил он.
– Игра!
– С кем?
– С тобой.
– Со мной у тебя может быть работа, секс или семья. Выбирай, что больше нравится.
– Я выбрала. Игру. Боишься?
– Чего?
– Что я выиграю. Ты же не проигрываешь, да?
– Никогда.
– Значит, боишься.
– Я не боюсь! – Макаров вскочил из-за стола, обошел его и оказался возле Алисы. Аромат ее духов, прорывавшийся сквозь толщу сигаретного запаха, как будто проникал под кожу, смешивался с лимфой и кровью и становился частью его самого. – Я уже очень давно ничего не боюсь, Алиса. Так что играть со мной рискованно. Ты не растаранишь.
– Откуда тебе знать? – она подняла голову и вязким взглядом посмотрела на Илью. Взглядом, разрешающим всё.
– Я тебя знаю.
– Ты меня не знаешь, - медленно покачала она головой.
– Ты правда так думаешь?
– Я вообще об этом не думаю, - Алиса снова смеялась. Смех бился внутри нее, вырываясь наружу рваными грудными звуками. – Мне в сущности все равно.
Этот смех, едва ли смех – крик о помощи, отдававшийся в нем, стал последней границей, разделявшей их. И ее оказалось легко снести. Макаров наклонился, властно схватил ее за плечи и вынудил подняться. Провел ладонью по спине, будто бы пытался заставить расслабиться, но понимал, что она близка к истерике. И ничего не поможет. Если тонуть, то только вместе.
Быстро нашел ее губы, провел по ним своими, и его горячее дыхание с привкусом кофе и сигарет опалило ее прохладную кожу.
– И давно тебе все равно? – тяжело проговорил он.
– Всегда, - ответила Алиса, не раздумывая, и впилась в его губы поцелуем – жарким и незнакомым.
У них все было из холода в жару. Давно. Всегда. Всего лишь вход в новый цикл. Но эта цикличность однажды могла убить обоих. Макаров прижал ее к себе – жестко, почти жестоко, ощущая ладонями ее ребра под тонким шелком. И зная почти наверняка, что ей может быть больно. Рука его поднялась выше, нашла грудь, сжала крепко, пока язык проникал в ее рот все глубже. Она захотела игры! Игры с ним! После всего ей захотелось игры, ставки в которой будут так высоки, что едва ли она сама выдержит. Как и этот поцелуй теперь – выдержит ли она.
Он тесно прижался пахом к ее бедру и свободной рукой обхватил талию, будто бы сдерживая, не давая вырваться, даже если она захочет. Потом медленно отвел
– Всегда есть риск заиграться.
– Ты еще можешь отказаться, - заговорила Алиса негромко, с акцентом, растягивая слова, обволакивая глуховатыми звуками. И прижималась к нему всем телом, упираясь руками в столешницу. – Но это будет значить, что ты проиграл.
Он подхватил ее под бедра и посадил на стол. Приблизился вплотную. Нырнул ладонью под короткую юбку, открывающую колени, пробежал пальцами по внутренней стороне бедра, по холодной шелковистой коже, добрался до ткани белья и накрыл ее рукой, ощущая, как там, под тканью, горячо. Из холодного в горячее. Снова.
– Я выиграю, Алиса, - рассмеялся он, но глаза его опасно блестели. – В этой игре точно.
И его пальцы сдвинули резинку и коснулись клитора.
Она вздрогнула и отдалилась. По-прежнему не касалась его руками. Смотрела неотрывно и глубоко дышала, принимая его пальцы. Двинулась навстречу, подчиняя ритму своих движений. Замерла и откинула голову.
– В рефери будет только Алёна, или Нину Петровну тоже пригласим? – наполнила она звуком своего голоса кабинет. От этого звука деться было некуда. Макаров быстро отстранился. Уголки губ его упрямо опустились, подбородок выдвинулся вперед – тоже упрямо. Взъерошенный, уставший, упертый – он был и похож, и не похож на себя двенадцатью годами моложе. Резко развернулся и направился к двери, повернул замок. Снова посмотрел на Алису.
– Вести счет будем сами. Я тебе доверяю.
– Я тебе не доверяю!
– Тогда считай сама.
– Так и сделаю!
Алиса легко соскочила со стола, оправила блузку и, как ни в чем не бывало, направилась к двери из кабинета, чтобы уже на середине комнаты столкнуться с ним, двинувшимся навстречу. В следующее мгновение она была уже обхвачена его крупными руками, ощущая шероховатость ладоней, волоски на предплечье, открытом закатанными до локтя рукавами рубашки, подхвачена куда-то вверх, а через мгновение опущена на диван. Пальцы его быстро пробежали по ее одежде, расстегивая пуговицы. И снова его жесткие губы оказались на ее теле. Всей кожей она ощущала его щетину – странно колючую и мягкую одновременно. Он быстро сдвинул в сторону кружево бюстгальтера, коснулся груди языком, очертил им ее абрис, достигнув вершины соска, и только потом поднял глаза к ее лицу.
– Что я получу взамен?
– А что ты хочешь?
– Тебя. Хотя бы пока длится игра.
– Здесь? На этом диване? Как девку? Которых не считают? – смеялась она. – Сколько ты доплачиваешь своей Алене, чтобы она не обращала внимания на звуки? Или она берет натурой?
– Оклад и премиальные, - в тон ей смеялся Макаров. – И не только здесь. Везде, где я захочу, ясно?
Ее смех резко оборвался. Мгновение она смотрела ему в глаза. В ее взгляде разрушалось все человеческое, что она сохраняла в себе долгие дни собственного существования. Столкнув его с себя, Алиса вскочила, сорвала рубашку, юбку, белье.