Иду на вы
Шрифт:
Немного придя в себя и отдышавшись, он снова взял свой прут. Сначала тщательно обнюхал кусок налима, потом, оглядевшись, увидел на снегу пятна свежего конского навоза, человеческие следы, на которые кивком указал ему старый половец, и, наконец, сказал:
– Нет, это не яд!
Половцы с облегчением выдохнули.
Мало того, что они боялись за жизнь своего удачливого хана, так ведь успели и сами приложиться к оставленным кускам…
– Это – обычная человеческая глупос-сть!
Хан
– Где тот болван, которого я оставил с-сторожить костер?
И тут, на свою беду, из камышей появился Тупларь.
Ему б чуть помедлить, пока пройдет первый гнев хана. Так нет же – подсунулся прямо под горячую руку.
– А, вот и он! Ч-что это? – с угрозой спросил у него хан, указывая пальцем на изгаженный Славкой кусок налима.
– Оборотень! Человек-рыба! – с жаром принялся объяснять Тупларь, но хан даже слушать его не стал:
– А ну-ка, дайте мне плетку!
Сразу несколько услужливых рук потянулось к хану:
– Вот, хан!
– Нет, моя лучше!
– Держи!
Белдуз, не глядя, выбрал первую попавшуюся плеть и наотмашь хлестнул ей по лицу не осмелившегося даже отпрянуть половца.
– Вот тебе!
– За что, хан?
– простонал тот, закрывая лицо руками и, когда отнял их, Славко увидел на его лице косой красный рубец.
– За оборотня! Ч-чтоб помнил его всю жизнь! – пояснил хан и приподнял бровь: - Пос-стой-пос-стой! А где твоя сабля?
– Не знаю, здесь была! – недоуменно закрутил головой половец, обошел костер, затем облазил все вокруг на четвереньках и беспомощно развел руками: - А теперь нет нигде…
– Тогда и помнить тебе своего оборотня недолго! – равнодушно сказал хан.
– Не найдешь саблю до вечера, убью!
– Хан, пощади!
– рухнул на колени перед Белдузом Тупларь. – У меня ведь жена, старая мать, дети в веже остались!
Даже Славке почему-то стало жаль этого глупого половца.
Но хан был неумолим.
– Тебе же лучш-ше будет. Ну, сам подумай, как ты с таким позором вернешься домой? Тебя же там конс-ским навозом… - он сглотнул слюну отвращения, - от презрения заброс-сают! Для настоящего воина лучше потерять голову, чем саблю! И я тебе просто помогу потерять ее!
– Да какой я воин, я – пастух! – простонал Тупларь, но хан резко оборвал его.
– Я не знаю, каким пастухом ты был в Степи, но сейчас ты – воин, к тому же ос-ставивший свой пост! И пока ты бегал от своего оборотня, с-десь явно кто-то был! Эй, Узлюк!
– Белдуз дал знак стрелку, и тот охотно прицелился в отпрянувшего в ужасе Тупларя.
– Постой, - поморщился хан.
– До вечера еще далеко! Сначала с-сходи, посмотри, куда ведут эти следы?
Узлюк направился к кустам,
– Ну?
– торопил Белдуз.
– Они ведут за кусты! – послышался удаляющийся голос.
– А дальш-ше?
– За дерево.
– Дальше, дальше иди!
– А дальше прямо в ручей!
– Я же говорил, это - оборотень, человек-рыба! – чуть не плача, подал голос Тупларь.
– Как ты еще з-здесь? А ну, марш искать свою с-саблю! – удивился хан и крикнул шлепавшему прямо по воде стрелку: - Хватит, возвращайся, Узлюк, пока ты сам в человека-рыбу не превратился!!
Половцы, понемногу успокаиваясь, снова расселись вкруг костра и за исключением хана, который решительно отказался от нового куска налима, тщательно обнюхав свои сабли, снова принялись за еду.
Тупларь в поисках сабли принялся бродить по дороге, а Узлюк, ворча, подсел к костру, вылил из сапог воду и, по его примеру, тоже стал сушить у огня к неудовольствию ближайших соседей, свои портянки.
Славко вдруг вспомнил, что на захваченной им сабле тоже остался кусок налима и, схватив его прямо обеими руками, так и впился в него зубами.
– Ум-мм! – вкусно! – даже зажмурился он от удовольствия.
– Эх, жаль, не донес я его до веси. То-то бы нашим радости было!..
4
Люди хотели броситься в лес. Но было уже поздно…
Долго наслаждаться едой Славке так и не пришлось. Мало того, что кусок налима, каким бы большим и твердым ни был, кончился до обидного быстро, так где-то рядом снова раздался короткий волчий вой.
Что это - новый обоз?
Но нет. Вой прозвучал только лишь раз, и Куман сразу определил, что это кто-то из местных жителей идет по дороге.
Узлюк на этот раз даже не стал спорить с ним.
– Точно! Это русские! – уверенно согласился он.
– Думают, что мы ушли, а тут – свои!
– На огонек, как у них говоритс-ся идут? Ну что ж-ж! – усмехнулся хан. – Встретим их на их ж-же земле, как гостей. Пус-сть привыкают!
Он быстро расставил своих воинов в полушаге друг от друга, и те, подняв луки, замерли в ожидании.
Славко ничего не мог понять.
Это что же, в Осиновке перестали верить ему и послали мальца, чтобы узнать, что тут и как?
Нет, - вскоре понял он, - вдали, на дороге появились не одна, а, по меньшей мере, с десяток фигур. Три взрослых: старик и две женщины, остальные – дети.
«Неужели сам дед Завид повел сюда наших?..»
Тоже нет - фигура старика была с двумя руками.
Шепча: «Уходите, да уходите же!», - Славко попытался знаками, незаметно для половцев предупредить их.