Иду на вы
Шрифт:
– Как это чем?
– не поняла Анна.
– С батюшкой поговорить, и вдоволь наплакаться.
Мономах с грустью улыбнулся и сказал:
– А я как раз вспоминал тебя сегодня. Ту ночь, когда мы из Переяславля в Киев от половцев мчались. И как ты молилась. Почти всю дорогу в санях на коленях стояла! Бог, наверное, только по твоим молитвам и спас нас тогда!
– Надо же, - покачала головой Анна. – А я и не помню совсем…
– Ты вот что… ты помолись сегодня
– То было самое их начало, а теперь нужно, чтобы наступил их самый конец!–– Очень прошу… Понимаешь? Надо!
Теперь уже Анна, помня, что ее брат с детства всегда отличался сдержанностью, удивленно посмотрела на него и сказала:
– Ладно. Помолюсь. Ты только не сомневайся – услышит тебя Святополк!
Мономах быстро взглянул на сестру. Что это – действительно правду люди молвят, что его родная сестра прозорливицей стала или же… Ставка успел разболтать?
– Помолюсь, помолюсь! – повторила Анна. – А ты ступай!
Мономах сделал шаг к сестре...
И Янка, теперь в монашестве Анна, которая могла стать женой самого византийского императора, а выбрала этот строгий монашеский путь, широко перекрестила его и сказала одно только слово:
– Иди!..
– … и победишь! – явственно послышалось вслед за тем Мономаху, хотя губы его сестры даже не шевельнулись.
И он, самый уважаемый и непобедимый князь Руси, только покорно кивнул ей, и, придерживая рукой бьющийся в ножнах по ноге меч, решительно направился к выходу.
Ратибор и обрадованный Ставр Гордятич быстро пошли за ним следом.
Выйдя из Собора, Мономах перекрестился на его кресты и молча сел в свой возок. У него еще оставалось несколько минут езды, чтобы подвести итог мыслям: чем все-таки убедить Святополка пойти на половцев, как некогда тот уговорил его пойти на них. Надо же, только и покачал он головой, вроде, и тут одни и те же слова, а какая большая разница!
Одно дело отразить половца на своей земле, и совсем другое…
4
Святополк радушно пригласил Мономаха войти в шатер.
Святополк ожидал своего двоюродного брата около высокого шатра, поставленного на красивом берегу Долобского озера.
Это был высокий, с длинной седой бородой, человек, статная внешность которого, как нельзя лучше соответствовала чину великого князя.
Рядом с ним, докучая просьбой дать ему на кормление город своего троюродного брата, стыл в заискивающем полупоклоне чернобородый князь-изгой. Чуть поодаль ожидал очереди переговорить с Великим князем коренастый купец с открытым честным лицом.
Воевода со старшими дружинниками
Медленно текло время.
Святополк был в затруднительном положении. Он не знал, что ответить первому просителю и явно не хотел говорить со вторым. Поэтому изгою он уклончиво не говорил ни да, ни нет. А к купцу каждый раз старался повернуться спиной.
К тому же не до просителей было ему в этот час!
Заранее предупрежденный расставленными по дороге людьми, он больше всего хотел знать о каждом шаге переяславльского князя.
Вот он въехал в Киев. Ну, что ж – кто по ком плачет, тот к тому и скачет!
Не стал заезжать в терем своего покойного батюшки. Хорошо! Торопится, значит…
Заехал в собор Святой Софии. Ну, это на него похоже…
Выехал на дорогу, ведущую к Долобскому озеру.…
Едет!
Вот он уже совсем близко…
Подъезжает!..
– Сам вижу! – отмахнулся от гонца Великий князь и решил, что негоже будет, если Мономах заметит его, заранее дожидающимся у входа.
Коротко бросив изгою: «После поговорим!», а купца не удостоив даже взглядом, он снова вошел в шатер. Дружинников, ринувшихся было за ним следом, остановил:
– А вы куда? Вам след дожидаться его здесь! Князь все же, причем второй по чину, после меня. Так что проявите к нему честь и почет. Но – помните всё, что я вам наказал!..
Затем Святополк встал у полога и стал наблюдать, как приближается к нему возок двоюродного брата в сопровождении своего немногочисленного отряда под личным стягом.
Как только Мономах сошел на землю, он вышел из шатра и широко развел руки для приветствия.
Братья крепко обнялись и расцеловались.
Затем последовал черед дружины и двух просителей Великого князя.
Воеводу и дружинников Мономах поприветствовал, как давних знакомых, и даже боевых друзей, что и было на самом деле.
А что касается остальных…
В отличие от Святополка, Мономах приветливо поздоровался с купцом. Даже заговорщицки шепнул ему на ухо:
– Дождись меня! Может, понадобишься…
С изгоем же, наоборот, хоть и был тот ему троюродным или четвероюродным братом, ограничился лишь холодным кивком. И того с него хватит. Слишком уж много зла успел причинить Руси этот, с детства обойденный Ярославовым порядком, кому и где править на Руси, князь.
Все начиналось, как нельзя лучше.