Идущий на смех
Шрифт:
— Куда путь держишь? — скорее от скуки, чем для порядка интересуется один из них, когда Вы наконец поравнялись.
— Хороший вопрос. Честно говоря, я и сам пока не очень представляю. Просто, старая жизнь осталась в прошлом, а что я буду делать теперь — пока не представляю, — разведя руками, отвечаете Вы.
— Выше нос. Бывает, что человеку на лоб поставят клеймо вора, а потом выясняется, что он не крал. Ну, так и ставят следом клеймо «не» и получается «Не вор». И тоже ничего, живут как-то, — приободрил дозорный. — Как говорил мой дедушка, даже если тебя сожрёт медведь, у тебя и тогда,
— Не очень-то обнадёживает, — замечаете Вы, несколько покривившись.
— Ну, что тут скажешь в таком случае, — пожав плечами, задумался стражник. — В лесу, говорят, обосновался один отшельник. Сам я его не видел — служба, знаешь ли. Но повидать и поговорить хотелось бы. Хотя — один леший, как жил, так и буду жить, а праздный интерес тешить — это всё от лукавого. А ты бы, раз заняться всё равно нечем, сходил бы, нашёл старичка, посоветовался. Глядишь, и просветил бы тебя, на путь истинный наставил.
Особых планов на будущее у Вас по-прежнему нет, поэтому Вы, в общем-то, не против. Другое дело, где именно искать этого человека? Об этом Вы и интересуетесь у гвардейца.
— Врать не буду, наверняка не знаю. Может быть, лесничий знает. Он-то всяко в лесу живёт. А так, говорят, что старца часто видят возле самого старого дуба. Это такое огромное дерево, что и не спутать. Но я бы туда сейчас один идти поостерёгся. Найди других страдальцев, ну или просто интересующихся. Вот вместе и пойдёте, — не то в шутку, не то всерьёз, предлагает тот. — А то кругом, знаешь ли, разбойники шастают: лес прочёсываем, притоны опустошаем, ловим, вешаем. Но всех же не переловить и не перевешать. Неровен час, нарвёшься. Да и Д`Ладье не сегодня так завтра с войсками сунется — как пить дать.
— И ты так вот спокойно обо всём этом мне говоришь? — с некоторым удивлением спрашиваете Вы.
— А что мне остаётся? Когда весь мир обезумел, можно, конечно, и самому надрывать глотку, как все эти ненормальные, что возвещают о грядущем Конце Света. Да толку-то? Что бы меня ни ожидало, я собираюсь встретить это с острой шуткой, спокойными нервами и в бодром расположении духа, как и подобает мужчине, — простодушно ответил дозорный.
…Размеренный разговор был прерван резким и громким выстрелом, от которого на миг заложило в ушах. Стена дозорной башни покачнулась, каменная кладка посыпалась, а пара дозорных слетела вниз со стены. Вслед за первым выстрелом последовал и второй: в этот раз снаряд упал на землю возле старой телеги, и Вы в ужасе обнаружили, что это не обычное пушечное ядро, а фитильная бомба — 841
889
— …И так бедный еврей стал новым Папой Римским, — завершили Вы свою сказку, заставив некоторых слушателей растрогаться до слёз на глазах.
Вы получаете +5 пунктов Героизма и +5 пунктов Вдохновения, а если Вы красноречивы — умножьте на два!
— Ой, бедный-бедный Ральфрик, — только и мог вздохнуть слушавший сказку монах. — Я бы даже посмеялся, если бы ты рассказывал такие глупости в шутку, а не на полном серьёзе. А я ведь помню то, каким ты был. И сердце кровью обливается, как вижу, что с тобой стало…
Слова монаха долгое время не выходили у Вас из головы.
Определённо прозябать здесь и дальше не имело никакого резона, поэтому Вы просто выждали подходящий момент, и тихо улизнули из приюта.
Впрочем, особенно разгуляться не удалось, потому как буквально через квартал у Вас снова началось помутнение сознания, и Вашу светлую голову посетила «гениальная» мысль пойти попрошайничать, не имея на то разрешения от «крысиного цеха» — 365
890
Ландскнехты обожали огромные шляпы с перьями, широкие рукава и штаны с великим множеством буфов и разрезов, яркие цвета, порой — специальные боевые юбки, доходящие до колен.
Также они любили огромные, по меркам моды того времени, гульфики, которые забивали ватой для смягчения удара, и в которых хранили кошельки. А состоятельные наёмники приобретали даже бронированные гульфики как элемент доспеха.
Но дальше всех в этом плане заходили высшие офицеры, лейтенанты и капитаны, которые располагали большими средствами и, соответственно, могли себе больше позволить.
К примеру, они заказывали себе костюмные доспехи — красивые и, при этом, прекрасно защищающие доспехи, по своему внешнему виду имитирующие щёгольскую одежду Эпохи Возрождения, с буфами, пышными рукавами и прочим тому подобным.
Подобные доспехи было крайне сложно изготовить (если они не были чисто парадными, но использовались в бою), ведь помимо сугубо прикладной функции они несли ещё и эстетическую, а тут уже требуется особое мастерство, особые материалы и, соответственно, высокие затраты.
Позволить подобное могли лишь крайне состоятельные люди: собственно, монархи и феодалы, капитаны ландскнехтов и последние состоятельные рыцари, пытавшиеся удержать просыпающуюся песком истории сквозь пальцы уходящую эпоху рыцарства.
Исторические реалии приводили к тому, что ранее казалось бы диким и немыслимым: не будучи востребованными, многие дворяне, по достижении двадцати одного года, предпочитали не проходить традиционное посвящение в рыцари, а вместо этого шли зарабатывать деньги там, где есть перспективы — в кирасиры, рейтары, офицеры ландскнехтов и прочие наёмные формирования. Потому что титул — титулом, а кушать-то хочется.
Фактически, то же самое произошло и в Вашем случае, когда мужчины из рода маркизов Гвидобальдо-Раньери, ведущие свой род от византийской аристократии, были вынуждены пойти во служение королю Кокани.
В целом, конечно, рядовые ландскнехты были вооружены и оснащены скромнее, чем офицеры. Но в каждом конкретно взятом случае стоимость и комплектация доспеха зависела от звания и жалования конкретного человека.
В среднем, наёмник ограничивался кирасой с набедренниками, латным ожерельем, к которому крепились наплечники (доходившие до локтя), упрощённые латные наручи и шлем — бургиньот, позднее морион или, у стрелков, кабассет. Или ещё проще — шлем, кираса, плюс-минус перчатки и ботфорты.