Идущий на смех

Логинов Геннадий

Вы не знали наверняка, но слышали, что в своё время автор иллюстраций, ученик Рафаэля Джулио Романо, поссорился с Папой Римским Климентом VII по причине неуплаты гонорара, и из мести исписал Константинский зал в Ватикане сценами порнографического содержания. Фрески были уничтожены, но другой ученик Рафаэля, Маркантонио Раймонди, зарисовал их и потом создал гравюры, к которым Пьетро Аретино и написал похабные стишки.

Книга моментально сделалась популярной на всю Западную Европу, и хотя её изымали, сжигали, осуждали — её популярность и спрос оставались неизменными. При этом в тюрьму

за это дело посадили не автора, собственно, первоначальных картин, но автора книжных иллюстраций, вызвавших общественный резонанс.

…Рядом с щёголем сидит молодой свешбаклер в узком жилете поверх рубахи, держа при себе рапиру и дагу, которыми зарабатывает на жизнь. Его лицо выражает высокомерие и агрессивность, а его ухоженные усы лихо закручены, а жиденькая бородка напоминает колышек.

Напротив него дремлет человек в берете и костюме из чёрного бархата с золотым орнаментом, имеющий при себе плащ в чёрно-бело-серо-коричневые полоски.

Дородный мужчина в широкой одежде из бархата с большим количеством живописных складок и шалевым меховым воротником задумчиво изучает «Быстрый и красивый счёт для купечества».

Путь обещает был долгим, неудобным и утомительным. Эразм Роттердамский во время подобного написал «Похвалу Глупости», а что будете делать Вы?

— Напишите «Похвалу Мудрости» — 873

— Развлечёте себя беседой с Бартоломеу — 869

— Попросите молодого щёголя показать Вам картинки (Похоть) — 858

— Заведёте беседу с солидным мужчиной о проблемах современного купечества — 860

— Попросите свешбаклера рассказать о своих дуэлях — 854

916

Песни вагантов в этот раз пользовались большим успехом!

И песня про монаха Иоанна, который подался от гордыни в пустынники, не будучи очищенным от страстей и готовым к такому подвигу, после чего он раскаялся и вернулся в свой дом, осознав, что не свят и не может жить без хлеба и воды на одной молитве.

И про священника и волка, которые оба попали в одну яму, оба выбрались, оба остались живы и, неизвестно как волк, но священник после этого однозначно стал мудрее и добрее.

И про орден вагантов, в который принимают людей любого сословия, народа и веры, будь они попы или купцы, мусульмане иль католики, учёные или неучи, мудрецы или дураки, евреи или греки — лишь бы «добрые человеки».

Люди приплясывали, топали, хлопали, но, в какой-то момент, в кабак зашёл человек, выбивавшийся на его фоне примерно так же, как павлин в курятнике.

Он был одет достаточно вычурно, но богато: шитый золотом чёрный шёлковой камзол с высоким жёстким воротником, кружевными широкими рукавами и буфами; золотой кулон на шее; перстни с самоцветами на пальцах; изукрашенная рапира с изогнутой гардой в инкрустированных рубинами ножнах; берет с чёрным жемчугом и павлиньим пером…

Судя по всему, это был какой-то важный чиновник, по долгу службы зашедший в такое место, куда он в жизни не ступил бы по доброй воле, и больше всего на свете желавший поскорее уйти.

— Любезнейший, скажите, это Вы — тот самый маркиз Гвидобальдо-Раньери? — не в силах вдыхать своим чутким носиком кабацкий

смрад, пришедший достал надушенный кружевной платочек, поднеся его к лицу двумя холёными пальчиками, оттопыривая при этом мизинчик.

— Да, я, — кивнули Вы, прервав пение. — А в чём, собственно, дело?

— Ой, слава Богу! Наконец-то я Вас нашёл! — пройдя к Вам, он протянул Вам свиток, запечатанный сургучом. — Я — Гийом Дель Монте-Кассино, уполномоченный представитель господина Монтенья. Дело в том, что в соответствии с последней волей господина Монтенья, всё его движимое и недвижимое имущество в Кокани переходит к Вам.

Вы не сразу переварили услышанное:

— Прошу прощения, одну минуточку… Монтенья — Монтенья… Кхм, да, был такой. Дружил с моим отцом. А что, он ещё жив? В смысле, был?

— Очевидно, что да, — выражая снобистским тоном серьёзные сомнения в глубине Ваших умственных способностей, ответил Гийом и, явно не желая оставаться здесь и далее, продолжил: — Причины мне не известны, но особняк с прилегающей территорией, хозяйством и слугами теперь Ваш, с чем и поздравляю. За сим — разрешите откланяться… Фу, что за место, и как тут только можно дышать…

Поспешив к выходу, этот человек оставил Вас с довольно смешанными чувствами.

Вы получаете +10 пунктов Героизма, +20 пунктов Вдохновения и +1 пункт Шутовства!

— Я так понимаю, что кто-то у нас сегодня проставляется, — с надеждой заметил кабатчик. Да, старый лис своё не упустит. Хотя, какой же он старый — аккурат в сыновья Вам годится, если не во внуки. — 885

917

Оставив посетителей кабака за их обычными занятиями, вы оба уходите в комнату наверху и, запершись в ней, начинаете с усердием «строить сарай»!

Испытайте судьбу!

918

— Ну, ничего, дедуль, не расстраивайся! И с лучшими такое иногда бывает! — с сочувствием и пониманием успокаивает Вас юная чаровница. И от этого на душе только хуже.

Вы теряете 2 пункта Шутовства!

Эх, старость не радость! — 937

919

«Поза наезницы», «поза лягушки», «поза собаки», «поза уробороса», «поза кандрибобиком»…

Словом, Пьетро Аретино, составитель «Сладострастных сонетов» с иллюстрациями фривольного содержания (книги, запрещённой по всей Западной Европе, но при этом снискавшей славу «Камасутры Ренессанса») — и тот бы засмущался, наблюдая за этим буйством либидо со стороны.

Охи, ахи, скрипы, стоны и визги, неистовые звериные крики и рычание, должно быть, слышали не только во всём кабаке, но и на всей улице. Ну и ладно, пусть завидуют белой завистью.

— Было хорошо? — с довольным видом заложив руки за голову, поинтересовались Вы у разомлевшей дамы с застывшим экстазом на лице. Блаженно млея, она была в этот миг сама умиротворённость и сентиментальность. Как говорят в таких случаях «раскачалась — и скончалась».

— Бы-ы-ыло… — глубоко вздохнула она, вздымая полную грудь.