Иероглиф смерти
Шрифт:
– Это вторая часть послания, – сказал он.
– И что все это, черт возьми, значит?
– Это мне и предстоит выяснить.
Турук помолчал, затем осторожно спросил:
– В полицию уже звонил?
Глеб качнул головой:
– Пока нет.
– А будешь?
– Когда посчитаю нужным.
– И что же ты хочешь от меня?
Глеб прищурил карие глаза:
– Тянет на первополосный материал, верно?
Главный редактор снял очки, протер их платком и снова водрузил на плоскую переносицу. Посмотрел на Глеба, усмехнулся и спросил:
– Соскучился по скандальной славе?
– Скорее,
– Кости можно раздобыть где угодно, Корсак. Это во-первых. А во-вторых: где гарантия, что ты не сам их себе послал?
– Определенный резон в ваших словах, конечно, есть, – сказал Глеб. – Но я бы на вашем месте не настаивал.
– Почему?
– Потому что я могу пойти в другое издание.
Турук иронично прищурился:
– И ты уверен, что тебя не поднимут там на смех?
– У меня есть репутация. Все знают, что я – один из лучших в своей профессии. Глеб Корсак – это бренд.
– В последнее время Глеб Корсак – это бред, – парировал Турук. – Но в одном ты прав: отпускать тебя в другое издательство я не собираюсь. Из чистой ревности. Считай, что ты снова в штате.
– С повышением оклада?
– С повышением оклада. Но имей в виду, Корсак: если облажаешься – нового шанса я тебе уже не дам. Иди работай, а формальности мы уладим без тебя.
Глеб покачал головой:
– Это еще не все. Мне нужен аванс.
– Что?
– Аванс, – повторил Корсак. – «Часть суммы, обязательной к платежу, выплачиваемая работнику до начала работ».
Главный редактор откинулся на спинку кресла и, сцепив пальцы, сложил руки на груди. Некоторое время он с язвительной иронией разглядывал Глеба, а потом проговорил:
– И сколько ты хочешь, Норман Мейлер? [3]
– Четыре тысячи.
– Четыре тысячи… – Турук вздохнул. – Скажи-ка мне, Корсак, тебя еще не тошнит от собственной алчности?
– Пока нет. А думаете, уже пора?
– Давно пора, Корсак, давно пора. – Главред снова вздохнул. – Ладно, вымогатель, будет тебе аванс. Теперь все?
3
Знаменитый американский журналист и писатель.
– А как насчет извинений?
– Если хочешь – встану перед тобой на колени. Только с моим артритом я вряд ли снова поднимусь на ноги.
– Что ж, будем считать, что извинение принято, – сказал Глеб. И пробормотал в сторону: – И в кого я такой добрый?
Усмехаясь, он собрал со стола фрагменты костей и запихал их в свою объемистую холщовую сумку.
– Держи меня в курсе расследования, – сказал Турук.
– Постараюсь.
Корсак поднялся с кресла, сделал что-то вроде насмешливого реверанса и вышел из кабинета – так же стремительно, как в него вошел.
– Веревки из меня вьет… – проворчал Турук, возвращаясь к чтению бумаг, разложенных на столе. – Сукин сын.
Вопреки утверждению главреда Турука, Глеб Корсак не был алчным человеком. Он любил комфорт, любил тратить деньги на вкусную еду, приличную выпивку, отличные концерты
Глеб зашел в редакционное кафе, чтобы пропустить чашку-другую эспрессо и выкурить пару сигарет. А заодно – обдумать стратегию дальнейших действий. Подумать тут и правда было о чем. Прежде всего надо решить – следует звонить ментам прямо сейчас или лучше отложить звонок до лучших времен?
Как только он притащит кости-послания в ближайшее отделение полиции, у него тут же их изымут как вещдоки, и больше он их никогда не увидит. Сыскари, конечно, пообещают ему «максимальное сотрудничество», а потом попытаются его продинамить. Но вряд ли им это удастся. Он ведь не просто журналист, он фигурант этого дела. А значит…
Глеб одернул себя.
«Господи, о чем я думаю? Ведь никакого дела еще нет».
Однако интуиция подсказывала Глебу, что он на правильном пути. Для начала следует хорошенько прощупать почву. Узнать, нет ли в производстве дела, связанного с вырезанными человеческими костями.
У Корсака, как у любого ушлого журналиста, были приятели в МУРе и в ГИЦе [4] МВД России. Один из них был должником Глеба. Этому-то парню и решил позвонить Корсак, дабы получить необходимую информацию. Но сначала нужно было переговорить с Осей Брилем. И Корсак взялся за телефон.
4
Главный информационный центр.
– Бриль, ты продал машину?.. Так я и думал. Знаешь, как это называется? Тупить. Помни, что с каждым часом узел на твоей шее затягивается все туже, и когда у тебя совсем перехватит дыхание, меня может не оказаться рядом. Впрочем, это твоя жизнь, и делай с ней, что хочешь. Я хочу попросить тебя об одной услуге… Никому не говори про вещь, которую я приносил тебе на анализ, договорились?.. Я рад, что ты так к этому относишься. Хотя на твоем месте я бы не был таким пугливым. Все образуется, дружище. Не скучай!
Глеб отключил связь, затем порылся в телефонном справочнике своего мобильника, отыскал нужный номер и нажал на копку соединения.
– Алло, это Главный информационный центр МВД? Соедините меня, пожалуйста, с майором Коваленко… Да, я подожду.
2
Маша села в кресло, держа в руках большую чашку с горячим кофе, от которого приятно пахло гвоздикой и корицей.
Взгляд ее упал на фотографию сына, стоявшую на столе, и в памяти всплыл один разговор, произошедший перед самой аварией. Любимова тогда, едва ли не в первый раз, зашла за Митькой в танцевальный кружок. Она стояла перед сыном на коленях и помогала ему завязать шарф (у Митьки никогда не получалось сделать это самостоятельно, так же, как у его отца никогда не выходило самостоятельно завязать себе узел на галстуке).