Игорь Святославич
Шрифт:
— Ты сам-то как мыслишь, брат? — осторожно поинтересовался Ярослав. — С тобой ведь породниться желает Всеволод Юрьевич.
Святослав в молчании погладил темно-русую бороду и взглянул на хмурого Игоря.
— А ты что скажешь, брат?
— По мне, худой мир лучше доброй ссоры, — безразлично ответил Игорь.
Он ожидал иного разговора, и мысли его были заняты другим.
— Верное слово, брат! — воскликнул Святослав. — Много ли мы добились враждой? Так лучше без меча споры решать. Все мы братья во Христе; так протянем с улыбкой друг другу руки.
— И улыбка оскомину набить может, — пробурчал Всеволод.
Но Святослав сделал вид, что не расслышал.
— Решено, — произнес он, хлопнув ладонью по колену, — засылаю сватов во Владимир. А на Покров сыграем свадьбу!
После совета Ярослав пригласил гостей в трапезную, где столы ломились от снеди.
Игорь задержал Святослава в дверях.
— Переговорить бы надо с глазу на глаз, великий князь, — негромко вымолвил он.
Ярослав изумленно воззрился на Игоря. Но Святослав махнул ему рукой, мол, начинайте без нас, а мы после подойдем.
Ярослав скрылся за дверью, за ним следом вышли бояре. Всеволод, уходя, ободряюще кивнул Игорю.
Святослав уселся на лавку и в ожидании поднял взор на Игоря, который не пожелал садиться и стал перед ним, скрестив руки на груди.
— Красиво гудел тут большой колокол, — помедлив, сказал Игорь, — токмо вместо заутрени благовест, обещанный мне, звучать должен был.
Святослав понял намек.
— Торопишь события, Игорь, — промолвил со вздохом великий князь. — Не терпится тебе самому в Чернигове сесть. И не уразумеешь того, брат мой, что время к тому еще не приспело.
— Ты сам говорил, брат… — напомнил было Игорь.
Но Святослав прервал его:
— Говорил. И от слов своих не отказываюсь! Токмо Ярослав мне ныне нужнее в Чернигове, а ты — в Новгороде-Северском.
Игорь криво усмехнулся:
— Хитришь, великий князь. За недоумка меня держишь!
— Не хочу я, брат, чтоб промеж нас собака пробежала, — сказал Святослав, — а потому прошу тебя, наберись терпения. Всему свое время.
— Хочешь сказать, обещанного три года ждут, так?
— Я тебе ничего не обещал, Игорь.
— Верно, не обещал. Однако ж обнадежил меня Черниговом, причем в присутствии Всеволода. Может, его позвать?
— Не стоит. — Святослав нахмурился. — Я тебе и Всеволоду вместо отца, а потому вам надлежит меня слушаться. Гордыней вы оба объяты, а о благости не помышляете. Не терпится вам выше головы прыгнуть!
— На словах-то ты, брат, как на гуслях, — съязвил Игорь.
— Любое дело толком красно, посему Ярослав останется покуда в Чернигове, — раздраженно сказал Святослав. — Не вижу я толку в том, чтобы родовую лестницу ломать в нашем-то шатком положении. Ну, сцепитесь вы с Ярославом из-за Чернигова, так это на радость тем же Ростиславичам будет.
— Стало быть, таково твое слово, великий князь? — с вызовом просил Игорь.
— Не слово, а решение, — поправил Святослав.
— В таком случае — прощай, — бросил Игорь и вышел, хлопнув дверью.
Не оставшись даже на ночь, он собрался
Всеволод, узнав от Игоря о решении Святослава, не раздумывая, велел седлать коней и тоже ускакал в свой Трубчевск.
Свадьба сына Святослава и свояченицы Всеволода Юрьевича состоялась в Чернигове в середине октября. Но ни Игорь, ни Всеволод на нее не приехали.
Глава шестая. Зеркало жизни
В конце осени Игорь написал матери письмо, в котором укорял ее тем, что она живет под крышей его недруга.
«Ярослав, как и старший брат его, двуличен и спесив, — писал Игорь. — Оба Всеволодовича не по достоинству чести высокой добились, но волею удачливой судьбы, которая слепа на оба глаза. Всеволод Ольгович, отец Святослава и Ярослава, обманом жил и коварством пробавлялся, сие всем ведомо. А мой отец Святослав Ольгович отважен был в любую пору своей жизни и столом черниговским владел по чести. Почему же вдова его презрела сынов его, не пожелав жить ни у Всеволода в Трубчевске, ни у меня в Новгороде-Северском? Неужто меды у Ярослава слаще наших? Иль постель во дворце его мягче кажется?..»
Подобных намеков было несколько в послании Игоря.
Он явно хотел дать понять матери, что ему кое-что известно об ее греховной связи с Ярославом.
Манефа, не долго думая, собрала свои пожитки, взяла двух преданных служанок и заявила Ярославу, что перебирается жить в Новгород-Северский. Тот попытался было отговорить ее, но безуспешно. Пришлось Ярославу дать Манефе двадцать конных дружинников, чтобы они сопровождали княгиню до Игорева града.
Декабрь уже наступил.
Всюду лежал снег, холода установились сразу после Введения. Однако последние несколько дней стояла ростепель. Потемнели и осели ноздреватые сугробы, местами обнажив кочки с пожелтевшей травой. Припекало полуденное солнце…
Проезжая по льду Десны, возок Манефы внезапно провалился под лед и мигом исчез под водой вместе с лошадьми и всеми сидевшими в нем. Возница успел спрыгнуть с облучка. Дружинники вытащили его насмерть перепуганного из огромной черной полыньи.
Манефа и обе ее служанки утонули.
Под вечер дружинники вернулись обратно в Чернигов с печальной вестью.
Узнав о случившемся, потрясенный Игорь сначала не мог вымолвить ни слова. Получалось, что это он погубил свою мать. Если бы не гневное послание, она не поехала бы к нему столь поспешно.
На отпевании «потонувшей в водах княгини» Игорь еле сдерживал слезы. В приделе каменной Михайловской церкви рядом с могилой Олега была установлена плита из белого камня с православным крестом в навершии. На плите сделали надпись: «В год 6689-й покинула безвременно сей грешный мир княгиня Манефа Изяславна. Упокой, Господи, душу рабы Твоей».
Навалилась на Игоря тоска-кручина. Ночами глаз не мог сомкнуть, при свете дня никого не хотел видеть. Приходил ли Вышеслав со словами утешения иль заглядывала Ефросинья, зовя обедать, или Агафья пыталась занять его беседой, Игорь всех гнал прочь.