Игра Дракона или Конан в Вестеросе

Каминский Андрей Игоревич

– Тогда что же?- вполголоса произнес Амальрик,- неужто боги карают нас за грехи?

– Нет бога превыше того, которому я служу,- покачал головой Ксальтотун,- а Сета не волнуют грехи смертных. Нет, тут что-то иное - и как мне кажется, я знаю, кого за это надо винить.

Горящие черным огнем глаза уставились на побледневшего Тараска.

– Сердце Аримана пропало!- сказал Ксальтотун,- и я знаю, кто его взял. Когда все это началось, я быстро понял, что тут задействована магия Камня- иное колдовство не могло бы сотворить такого. Я заглянул в тайник, где лежало Сердце - и он был пуст!

Амальрик и Валерий постепенно отодвигались от короля Немедии, словно от прокаженного. Сам Тараск пытался что-то сказать, но вместо этого лишь глотал ртом воздух, не в силах вымолвить ни звука перед обвиняющим взглядом колдуна.

– Я поймал раба, который следил за мной, узнав, где спрятано Сердце,- продолжал маг,- и от него я узнал, что он этот делал по твоему приказу. И так я узнал, что ты предал меня - меня, кому ты обязан королевским троном!

– Я бы не сделал этого, если бы ты сам вел честную игру!- выкрикнул Тараск,- зачем ты сохранил жизнь королю Аквилонии?! Конан сбежал из дворца именно потому, что ты сначала пощадил его, а потом упустил из рук, надышавшись черного лотоса. Я надеялся, что потеря камня сделает тебя осторожней и заставит больше считаться с нами!

– Конан жив?- произнес Амальрик, не веря своим ушам.

– Я не могу доверять тому, кто кусает протянутую ему руку,- произнес Ксальтотун,- твое предательство уже сотворило немало вреда- и я не могу чувствовать себя в безопасности. Если Конан доберется до Сердца и найдет знающего чародея- все мои планы пойдут прахом.

– О каких планах можно говорить сейчас, - нервно рассмеялся Валерий, - когда мы неведомо где?

– Если я верну Сердце, все можно будет исправить,- произнес Ксальтотун, - но сначала,- колдун не закончил фразу, вставая из за стола и подходя к Тараску.

– Не подходи!- король Немедии вскочил из-за стола, выхватывая меч,- ты, отродье Сета!

Он замахнулся, чтобы опустить лезвие меча на голову колдуна, но тот выставил руку, схватившись голой ладонью за клинок и выкрикнув заклятие. Тараск с ужасом увидел, как благородная сталь покрылась бурой ржавчиной, чернеющей на глазах. Клинок в руке Тараска рассыпался пылью и король с ужасом смотрел на черные пятна, ползущие по его ладони. Тараск пытался закричать, но из его горла вырвался лишь сдавленный хрип, глаза вылезли из орбит и налились кровью. Удушающий трупный смрад разнесся по комнате, одежды короля потемнели и рассыпались прахом, обнажая гниющую плоть, в которой копошились черви. Тараск издал булькающий хрип и рухнул на пол рассыпавшимся от удара скелетом, обтянутым почерневшей кожей.

– Надеюсь, это послужит уроком остальным,- Ксальтотун повернулся к Амальрику,- у него был наследник?

– Аспензия, дочь,- выдавил побледневший Амальрик,- скверная девчонка.

– Вот и хорошо,- кивнул Ксальтотун,- объявишь ее наследницей и о своём регентстве. Ты ведь хотел править Немедией- теперь твои мечты сбылись.

– Так Конан и правда жив?- несмотря на страх, все же рискнул спросить Альмарик.

– Да,- неожиданно произнес Валерий,- когда я расследовал убийство графа Фееспия в королевской башне, то...

– Это уже неважно,- пожал плечами Ксальтотун,- слуги Сета- коего в здешних краях называют иначе,- уже рассказали,

куда мы попали. Клянусь Владыкой - если мне удастся первым разыскать Сердце Аримана, то все враги, - старые и новые,- быстро падут к нашим ногам.

– Ораст,- продолжал колдун, повернувшись к бывшему жрецу Митры,- ты говорил, что бывал во многих странах, где учился колдовству у разных мастеров. Расскажи мне о самых сильных из них: думается, в ближайшее время нам найдется что с ними обсудить.

– -

8.Пламя Запада

Огненные языки плясали в неистовом танце, сплетаясь в причудливых сочетаниях, порождая странные, не похожие ни на что картины. В яростной схватке схлестнулись лев и дракон, извивались щупальца спрута и вокруг всех них сжимал кольца огромный змей. Ужасные бесформенные тени метались над выраставшими в пламени стенами и башнями неведомого большого города. Над гигантскими пилонами и пурпурными храмами со шпилями словно лик некоего недоброго бога парило бледное лицо с черной бородой. Словно два черных огня полыхнули магнетические глаза и застывшая у огня женщина в красных одеяниях невольно отпрянула, когда бородатое величественное лицо вдруг обернулось змеиной мордой. Раздвоенный язык плясал меж острых зубов, будто силясь достать лицо женщины.

Враг!

На мгновение женщина отвернулась не в силах дальше взирать на пугающие видения. Когда же она заставила вновь взглянуть в огонь, видения уже изменились: теперь глазам Красной Жрицы предстал рослый, широкоплечий мужчина с мускулистыми руками и покрытым шрамами лицом. Его красный кафтан украшали золотые львы , а на густых черных волосах блестела золотая корона. Яростные синие глаза уставились на женщину в красном и та снова невольно поежилась от преисполнявшей их внутренней силы.

– Это тоже враг,- пробормотала она, продолжая вглядываться в огонь. Все новые картины- причудливые, пугающие, ужасающие,- сменяли одна другую и жрица потеряла счет времени, рассматривая их.

– Верховная?- робкий голос раздался от входной двери и женщина обернулась, завидев невысокого плотного мужчину в красных одеяниях.

– Говори, Мокорро,- через силы улыбнулась она.

– Там, Госпожа Вогарро и господин Донифос Пенимион, просят о встрече.

– Раз просят, то пусть зайдут,- кивнула женщина. Жрец, кивнув в ответ, торопливо исчез за дверью и Кинвара, Верховная жрица Красного храма Волантиса, Пламя истины, Свет мудрости, Первая служительница Владыки Света и триарх Волантиса, приготовилась встречать гостей.

В центре огромного зала, отделанного алым камнем, полыхал огромный костер, вырывавшийся из черной дыры в полу. Перед пламенем, на высоком троне из алого камня восседала темноволосая жрица, облаченная в красное одеяние. Еще двое восседали на тронах поменьше, спиной к Вечному Пламени.

– Таких бедствий Волантис не знал со времен Рока,- негромко говорила сгорбленная женщина с жидкими седыми волосами и с небольшим шрамом под глазом от сведенной слезной татуировки. Живые черные глаза цепко, с явным недоверием, окидывали лица ее собеседников: вдова Триарха Вогарро, именуемая еще Портовой Вдовой и Шлюхой Вогарро, и по сей день, даже прорвавшись к вершинам власти, не доверяла бывшим господам.